Илья Муромец
Шрифт:
Когда она закончила говорить, все уже перестали есть и были мрачнее тучи. А мрачнее всех был Илья.
– А чего такие грустные лица?
– улыбнулась вдруг Варвара, - брось, богатырь, не вздумай только меня жалеть, а то влюбишься. А ведь я очень плохая.
– Нет, ты не плохая. Ты просто очень несчастная, но ты, ты... святая. Я это понял, я был неправ. Я ведь тоже страдал, очень много и долго, но ты страдала гораздо больше и гораздо несправедливее. И эту несправедливость нужно исправить, я должен исправить. Иначе я не могу считать себя богатырём.
Теперь нахмурилась уже сама Варвара, а затем смутилась, как и все девушки, что сидели за столом и под каким-то предлогом вышла. Спустя какое-то время ушёл к себе и Илья. Сердце его было полно жалости и в то же время восхищения этой женщиной. В ту ночь
Глава 16.
Пожар.
Уже на следующий день ведьма, как и обещала, отправила гонцов к Идолищу, чтобы отменить свой заказ на смерть Соловья. И этим она вызвала ещё больше уважения у Ильи, который следующие несколько дней, что прожил в гостях у феи, смотрел на неё не иначе как с благоговением. Ему нравилась её тонкая нежная шея, отчасти укрытая рыжими волосами, нравилось умное лицо и мысли, которые она изрекала. Иногда Илья был так близко к ней, что едва сдерживался от того, чтобы не прикоснуться к её шее губами, не заключить её в крепкие объятия. Ничего подобного муромец прежде не испытывал, ни одна женщина не вызывала у него такого живого отклика в сердце. Варвара была во многом очень похожа на Илью, и по складу ума, и по привычкам, и своим прошлым. Чужая женщина воспитывала её и дарила ей свою любовь так же как Ратша любил Илью и своей любовью так помог ему в жизни. Теперь Варвара радовала сердце богатыря. Её хотелось пожалеть, хотелось приласкать, но она бы не позволила, она была очень гордой. Слабая, даже несколько хрупкая наружность сочеталась в этой фее с гордостью, что очень трогало многих мужчин. Тронут был и Илья.
Через несколько дней его пребывания в гостях возле дома феи появились вооружённые всадники. В них легко узнавались муромцы, которых возглавлял Михаил Игнатич. Богатыри яростно выломали ворота и ворвались во двор, готовясь уже всё уничтожить и перебить всех упырей.
– Стойте!
– выскочил к ним навстречу Илья. Без кольчуги и без оружия, в свежей рубахе с закатанными рукавами, подпоясанный.
– Так и знал, что ты здесь, - вымолвил Михаил, - мы уже замучились тебя искать. А он, гляди, спокойно тут поживает с феями, и горя не знает.
– Так надо, Миша. Варвара обещала нам помочь, мы должны верить ей.
– Верить проклятой фее? Тебя что, околдовали?
– Я приказываю вам сложить оружие и сдаться, - обратился Илья к своим богатырям, - даю слово, феи не причинят нам вреда.
В это время двор уже наполнился рабами-упырями и местными юными ведьмами. Варвара стояла на крыльце своей избы.
– Не слушайте его, - обратился Михаил к муромцам, - его опоили дурманом. Нужно спасать его из плена.
– Я не в плену, я в гостях, - возражал Илья, - и я ваш старшина.
– Ой ты, приехал из какого-то хутора, и уже старшина, даже в муромскую дружину пролез. Из грязи в князи. Я всегда знал, что тебя нельзя ставить старшим, что ты доверчив, как ребёнок, и любая бабёнка сможет тебя надурить.
Но Илья теперь встал между муромцами и феями, словно защищая их своей грудью. И в конце концов некоторые богатыри спешились и бросили оружие, их примеру последовали и остальные. В итоге с оружием остался только Михаил. Громко выругавшись, он швырнул копьё на землю, чуть не убив перепуганную до полусмерти курицу, и спрыгнул на землю.
– Ладно, старшина, твоя взяла.
– Милости прошу в дом, гости дорогие, - как ни в чём не бывало улыбалась Варвара. И только Илья увидел в глазах её тревогу. Ему хотелось сказать ей что-нибудь, чтобы её успокоить, обнять, но вместо этого проследовал в дом за остальными. Здесь богатыри поведали ему о том, что делали все эти дни, как искали своего старшину. После взрыва на реке муромцы опомнились не сразу. Кто-то с трудом вспомнил, как Илья уезжал куда-то верхом, выкрикивая имя Соловья, кто-то видел, как он переходил реку. Богатыри тоже решили переправиться на тот берег, но никого здесь не нашли. Все собаки куда-то пропали, след взять было некому. Стали думать, как быть дальше и как найти своего старшину, который вроде как погнался за Соловьём. Самым разумным решением было ждать, что Илья сам вернётся с пленником. Но чем дольше его не было, тем больше нарастала тревога. Потом кто-то вспомнил про фею
– Хорошо, что гомункулы не размножаются, - пошутил тогда Брон, - а то я даже не знаю, как бы эти игольчатые друг на друга бы залезали.
Бронислав был серьёзно ранен, но не терял присутствия духа, чем внушал отвагу и остальным. Добравшись до хутора, богатыри снова стали уговаривать местных поехать с ними на проклятое болото. Мол, огнедышащих лягушек там больше нет, и путь теперь совершенно открыт и безопасен. Даже достали из мешка и показали куски плоти тех тварей, которые не закопали на реке. И проводник нашёлся. Один хуторянин собирался ехать по делам в Чернигов. Должен был ехать по черниговской дороге, но здесь путь был короче, и раз уже он был теперь и безопасен, то можно было и проехать по нему, а заодно показать славным витязям дорогу к фее. Где точно она живёт, никто не знал, знали лишь, в каком ехать направлении. И вот на следующий день богатыри отправились в путь-дорогу, но на нужный двор набрели только на утро следующего дня. Илья внимательно выслушал их рассказ и в свой черёд поведал друзьям свою историю и рассказал о том, что, скорее всего, Идолища им скоро уже можно будет не бояться.
– Всё равно я ей не верю, - возражал Михаил, - а, может, она наоборот послала за Идолищем, чтобы позвать его сюда. Мол, приезжай, работу свою выполнишь, Соловей у меня.
– Глупости, Миша. Почему тогда ей самой нас не убить?
– Они же никого не убивают, ты же сам сказал. А вот дать кому-то денег, чтобы он убил, это они могут.
– Нет, глупости. Ты просто её не знаешь.
– А ты, значит, узнал за три дня?
Но тут вошла Варвара и пригласила гостей к столу. В этот раз она не сидела во главе стола, а помогала девушкам прислуживать гостям. Сама хозяйка ухаживала за Михаилом, всё время кокетливо улыбалась. Это почему-то оскорбляло Илью. Он не мог смотреть, как Варвара унижается, будто она не верила, что старшина имеет власть над этими людьми и сможет её защитить, а, может, просто нарочно злила Илью и настраивала его таким образом против Михаила и его людей. Но богатырь не верил, что она способна на такую подлость. Варвара испытала уже в жизни уже столько горя и одиночества, что теперь должна была хотеть только счастья и любви. Она не посмела бы испортить отношения с человеком, который так её высоко ценил. И, тем не менее, Илья против своей воли злился на своих товарищей и хотел как-то напомнить им, а в особенности Михаилу, что старшина здесь он.
– Что ж, Варвара, - молвил богатырь, - а куда же подевался наш пленник? Не заморишь ли ты Соловья голодом?
– Он у меня в порубе, - не поднимая на него глаз, отвечала фея, - не беспокойся, там его покормят.
– А я вот всё-таки беспокоюсь. Человек всё-таки, не собака. Зови его за стол, пусть трапезничает с нами.
Богатыри молча переглянулись, фея подняла, наконец, взгляд на Илью, лишь на одно мгновение, в её глазах можно было прочитать любопытство.
– Соловья за один стол с нами?
– возмутился Михаил.
– А что такого? Мы же с ним в походе ели вместе, когда привал устраивали, и ничего.
– Обидеть хочешь нас, старшина? А мы ведь с тобой вместе кровь проливали. Сколько наших муромцев уже полегло в дороге?
– А мне то что за дело? Я же чужак, выскочка хуторской, верно? Так вы считаете? Ты же, Миша, никакую должность в Муроме никогда ещё не занимал, хоть ты и дружинник по праву рождения. А вот уже богатырским воеводой назначен. Забыл, что все мы теперь крещёные, что все теперь равны перед Богом? Что стоите, ведьмочки, ведите Соловья сюда. Я - старшина, и я так приказал.