Имена мертвых
Шрифт:
— Дипломы на выставках получал… — поддакнул Клейн.
— Да, в том числе почетный диплом Королевского Общества, — попробовал заткнуть его Аник, но гордость за друга переполняла Клейна.
— …и премии получал, я помню…
— Да, и премии тоже.
— …и выступал на Обществе с ответной речью, в восемьдесят… каком?
— В восемьдесят седьмом.
— Но самая знаменитая его речь…
— Ты можешь помолчать?! — спрыгнул со стола Аник. — Простите, Марсель… ты будешь
— Ты, ты — я что? я ничего…
— Он все равно выболтает, в нем не держится, — махнул Аник на Клейна. — Мое досье у него лежит в позолоченной папке, он каждый день его листает — наслаждается! как не похвалиться?! столько трудов — и никто не читал, кроме шефа. Так и подмывает выложить, да?
— А самому не хочется?
— Я бы нашел подходящий момент.
— Слушай, я тебя не заводил, ты сам завелся.
Марсель глядела то на одного, то на другого, пытаясь уловить суть их перепалки.
— Марсель, — проникновенно обратился к ней Аник, — моему другу очень нравится, когда я вспоминаю молодость. Он готов это слушать снова и снова, и все не устает. Его извращенная натура жаждет, чтобы я сделал это в вашем присутствии.
— Это вступление, торжественная часть, — пояснил Клейн. — Его сиятельство делает вид, что его принуждают — это придает ему нужный тонус.
— Марсель, вы видите, что за тип! — Аник указал на друга пальцем, — Двадцать лет я с ним мучаюсь!..
— Нет, больше…
— Даже больше!
— Так вот, — невзирая на жестикуляцию Аника, начал Клейн, — в семьдесят седьмом студия «Орион» сняла сериал о гангстерах…
— Да, сериал, — уже спокойно отсек его Аник, опускаясь в кресло, — его повторяли потом — «Море цвета крови», вы видели?
— О банде Марвина? Конечно, — вспомнила Марсель. — Мне он понравился.
— Вы, может, помните, что рядом с боссом, с Марвином, всегда был один человек… такой неотразимый малый… с маузером…
— Сан-Сильверский Стрелок?
— Верно. И звали его…
— Аник.
Да, точно, Аник. В том добротном отечественном боевике, так не похожем своей камерной манерой на американские, все герои-гангстеры и их противники из королевской полиции были выписаны с документальной тщательностью, тем более что сериал создавался по материалам уголовных дел, и комментировали его в предваряющих вставках участники давних событий — следователи и полицейские. То было грандиозное дело — разгром крупнейшей в послевоенное время преступной организации.
Марсель не смогла припомнить, сколько убийств, совершенных Сан-Сильверским Стрелком, было доказано на процессе — семнадцать? девятнадцать? какое-то нечетное число… но из памяти ярко всплыла одна деталь: в
«Этот человек мог стать гордостью нашего спорта», — сокрушался седой эксперт по баллистике, вспоминая Стрелка.
— Его казнили… — медленно начала Марсель.
— Да не его, сьорэнн, — меня. Я и был Сан-Сильверским Стрелком. Тогда меня звали Аник Бакар.
— Дешаном он стал с моей подачи, — промолвил Клейн. — Вообще-то Аник Дешан существовал на самом деле… сирота, жил в колониях, в католическом приюте. Сын каких-то французов. Война с японцами, родители умерли… мальчишка пропал без вести.
Сан-Сильверский Стрелок…
— Что вы так смотрите? — улыбнулся Аник. — Да-да, тот самый, знаменитый киллер, теперь садовник. За свои дела я расплатился полностью.
Лучший стрелок своего времени и не просто спортсмен, а стрелок по живым мишеням. Охранник тайн профессора Вааля.
— Прошлым я не горжусь, — сказал Аник. — Наверное, могло быть иначе, но — что было, то было. Ничего уже не исправишь. А каяться — что толку?.. Примите меня таким, какой я есть. Я мог бы ничего не говорить, и Клейн тоже, но мы решили, что вы должны знать, кто мы такие. Нас слишком мало, чтобы мы были врозь. Вот и все.
— А цветы?
— А, цветы!., научился, чтобы жить легально. Поначалу я их терпеть не мог.
— На дух не переносил, — добавил Клейн.
— Да, эти учебники… ужас, как вспомнить!
— Цветы любят все. Цветоводством занимаются с глубокой древности. Розами, гвоздиками, нарциссами, лилиями, маргаритками, примулами изобиловали сады Древней Греции. В Древнем Египте и Месопотамии… — заунывно и противно Клейн стал читать по памяти введение к какой-то книге по цветоводству, пока Аник не сделал в его сторону жест, изображающий нажатие спускового крючка.
— Клейна представлять нет нужды. Он танкист, поэтому шоферить ему не в новинку.
— А досье на меня составляли вы, Аник?
— Мы оба, — отозвался Клейн.
— Я смогу его прочесть?
— Конечно, но не сейчас — оно у профессора.
— Если даст — возьмите и мое, — великодушно предложил Аник. — А Клейн — сам ходячее досье, на него нет никаких бумажек.
— ?..
— Мой труп нашли в горах, когда растаял снег.
— …о нем известно то, что он сочинил сам.
— У вас выгодное положение, Клейн, — с некоторой завистью сказала Марсель.
— Мне нечего скрывать. И вам, барышня, в общем-то, тоже.