Именем Анны. Возврата не будет
Шрифт:
– Быстро же ты переключился! Извини, но от тебя просто пахнет сексом.
Ну что с ней делать? Пьяной женщине легче подыграть, чем с нею объясняться.
– Персонал в гостинице настроен дружелюбно.
Савила довольно щёлкнула пальцами – она оказалась права, и больше её эта тема не занимала, а значит, перед Лентом открывалась возможность быстренько её свернуть. Но не тут-то было – эстафету подхватила Роза.
– Вы, зелёные, конечно, запахи лучше меня различаете, но как жёлтая я неплохо
– О… – Савила уронила нижнюю челюсть. – Роза, возьми на контроль, умоляю тебя! Объясни ему, как надо! Иначе она от него сбежит!
– Почему ещё?! – возмутился Лент, совершенно забыв, что мечтал поскорее свернуть тему.
– Ну, как тебе сказать, – Савила была настроена поразглагольствовать, спиртное делало своё дело. – Ты скучный, Лент! Стабильный, правильный, с работы пришел, в щечку поцеловал, ужин откушал, отлюбил в постели и спать.
Ну… Собственно… А чего ещё-то?
– А бабам надо, Лент, чтобы как в кино. Заметь, про скучную жизнь кино не снимают. Вот ты! Что ты знаешь про оттенки серого, например? …Так я и думала, проехали. Роза, прошу тебя, займись! Она разобьёт ему сердце и бросит. Второй такой дуры, какой была его жена, на свете нет.
Почему это «дуры»?! Лент и сам не заметил, как обиделся. Утешало только то, что неуютно было не ему одному. Вот с Айей он и будет говорить!
– Айа, я приехал посоветоваться. Собираюсь просить у лешего руки его дочери. Как думаешь, подойдёт Егору такой зять?
Глаза Айи, прекрасные азиатские глаза округлились, до неузнаваемости изменив свой этнический разрез, а со стороны барной стойки сразу же донеслось победное улюлюканье в два голоса.
Тут Лент сообразил, что до сих пор стоит по центру комнаты. Такое местонахождение было более чем неразумным: мальчик для битья к забою готов! Тогда он подошел к дивану, на котором сидела Айа, и плюхнулся рядом: – Ну, так как думаешь, Айа?
Та тряхнула головой: – Решение будет за Анютой.
– Сам знаю.
Вопли экспертов игнорировались плохо: «Ты слышала, Роза, куда он замахнулся?!», «Но как увлекательно, согласись», «Что может быть увлекательного в двадцатилетней светлой?»…
– А если она Демона… – Айа не знала, как сформулировать ту дилемму, которую Лент для себя уже решил. Он не даст этому случиться.
– Буду с ней работать. Объяснять, убеждать, шантажировать, наконец. Но сначала, мне нужно понять, как она появилась на свет. За этим стоит какая-то тайна и мне нужно в ней разобраться. Звони Татьяне, пусть едет сюда. Нельзя больше тянуть.
«Эксперты» позубоскалили ещё немного на тему тёщиной скорой помощи, но скоро успокоились, то есть перешли на тихое хихиканье между собой. Айа вышла на крыльцо – кто знает, какими методами убеждения ей предстояло сейчас воспользоваться, – а к Ленту подсела
– Зачем тебе копаться в прошлом своей женщины, дорогой? Знаешь ли, это большая ошибка.
Она смотрела на него с менторской заботой, видимо, увещевания Савилы нашли в её душе отклик, и Лента решили спасать.
– Роза... Они воспользовались чем-то запретным. Может, ходили к чернокнижникам, как в своё время ходила моя мать. Ты помнишь, чем это закончилось?
– Это было сто лет тому назад, Лент.
– Это не аргумент. Чернокнижники живы-живёхоньки, как я посмотрю.
Смотрел он при этом на Розу и в упор, причём, одним из своих испытующих взглядов, ещё не инквизиторским, хотя был у него в запасе и такой, но близким. Она примирительно улыбнулась, признавая за собой ответственность.
– Ты полагаешь, они помогли Егору с Татьяной зачать ребёнка в обмен на услугу?
– Очень похоже. Например, взамен на то, что по достижение определённого возраста, их дочь должна будет открыть чёрному мембрану. Анна делает это не по принуждению, я говорил с ней.
– Тогда почему её родители так удивились и попросили помощи у зелёных?
Этот вопрос Лент тоже прорабатывал.
– Мы не знаем всего. Оплату за услугу могли озвучить напрямую их дочери и только сейчас, когда она оказалась за Чертой. Представь себе такую картину. Чёрные договорились с силой, заметь, это будет не первый прецедент, и светлой девочке удалось родиться у коричневого отца. Ясно же, что тот будет её боготворить и всему научит, так? Значит, научит и лешими тропами ходить. Остаётся только дождаться, пока какая-нибудь потребность приведёт светлую за Черту. А там хватай и шантажируй. Хотя её вряд ли шантажировали. Она спрашивала у меня, за что я так не люблю чёрных.
– А за что ты так не любишь чёрных, Лент?
– Ты смеёшься?
– Нет, просто интересно, что ты ей ответил.
– Не успел я ей ответить, она убежала.
Роза согласно вздохнула, будто подытоживая: так она и думала, девушка сбежала. А Лент задумался – не слишком ли пьяна Роза для того, чтобы продолжать эту беседу.
– Но если это не шантаж, – спросила та тихо, – то что, по-твоему?
– Эмпатия. Если человеку, умеющему сопереживать, правильно рассказать, как плохо живётся бедным чёрным за Чертой, то можно добиться искренней жалости, ты не считаешь?
– Логично. Тем более что этот «умеющий сопереживать» вырос в мире, где жизни человека не угрожают вампиры и оборотни, а мавки смирно сидят по своим деревьям и не точат свои острые зубки о человеческие кости…
– Что, и такое было?!
Лент искренне удивился, а Роза только грустно вздохнула.
Похоже стадия её опьянения перевалила через границу веселья и тоски. Одна Савила по-прежнему маракасила шейкером, снова врубив то самое танго, правда, потише.
Хлопнула дверь, вошла Айгуль.