Именем Анны. Возврата не будет
Шрифт:
– Начнём с того, что ранним утром воскресного дня Анна Емельянова перешла Черту. Умолчим о причинах, они не важны, главное, что случилось с ней за Чертой. А за Чертой ей встретился чёрный. Так?
Девушка прищурила глаза ещё больше, но снова кивнула. Значит, Лент всё понял правильно. Её встречали.
– Чёрный открыл Анне её природу и сообщил о предназначении. Так?
Глаза Анны блеснули, последовавший за этим кивок был слабее, но он был, значит, она снова подтверждала его слова.
– Полученные за Чертой знания, – он намеренно избежал слова «инструкции», которое хотел использовать поначалу, – стали для Анны шоком.
Он замолчал. Там, у Зинаиды на Чёрном пруду она неоднократно открывала мембрану, много раз отрывала, ведь именно поэтому он получал предупреждения от своей жены. Всё понятно. Она привыкала, примерялась, знакомилась с будущим супругом, наконец. Только как об этом сказать? Да и стоило ли говорить? И так всё понятно. Она же здесь. И сказала «да» именно ему. Значит, не хочет той роли, которая ей отведена, как не хотела ни одна из близких Ленту женщин. Но, как ни прискорбно, ей тоже придётся сделать выбор. Тот самый, о котором она только что сказала ему за столом. Как же ему надоело упираться носом в одну и ту же стену! Он посмотрел на неё и подумал, что совершенно ничего о ней не знает и при этом отчётливо понимает, что ему наплевать. Так же, как было с Миной.
И зачем он вскочил? Зачем гордо вцепился в спинку стула и вещает на всю столовую голосом прокурора-обвинителя? Правильного выхода из этой ситуации всё равно нет. Все выходы неправильные. Какое-то время она сможет сопротивляться, но отец прав: «Черта ведёт». Чернокнижники, нежить… рано или поздно её заставят воплотить этого чёрного или, задохнувшись от давления, она выберет тот же выход, что выбрала в своё время его жена: смерть и отсрочку.
В полной тишине, под прикованными к нему взглядами тёмных, он сел и положил руку ей на плечо:
– Прошу тебя, когда дело дойдёт до выбора, давай сделаем его вместе.
Шут с ним, если так нужно, то пусть так и будет, только на этот раз он уйдёт вместе с ней.
Глава 38
Стемнело давно. Лент не заметил когда. Возможно это случилось ещё за десертом, а может, и позже, когда он выдавал свой спич, пребывая а полной уверенности, что проведёт красочное разоблачение. Если не сразу, то с помощью собравшихся рядом. Он знал, что все устали, но также знал, что никто не встанет из-за этого стола, пока они не поставят точку в начатом разговоре. Какой будет эта точка, Ленту не было важно, но если дойдёт до того, что ему придётся выбирать сторону, то станет он рядом с Егором.
Тишина начинала давить.
Почему все молчат? Пусть не заговорила Анна, это понятно, её он ошарашил, но в роли модератора мог бы выступить отец. Не отец, так Савила, тоже глава клана, как-никак. Или Роза, если на то пошло. Лиц, наделённых ответственностью, за овалом обеденного стола было достаточно.
Лент огляделся. Он любил этих людей, всех, включая тех, с кем познакомился всего три дня назад. Может, потому что эти три дня по насыщенности событиями больше походили на пару недель, это если брать по его старым ведьмацким меркам. А синим и жёлтым, кому такие перипетии в принципе были чужды, эти дни и вовсе могли показаться целой вечностью. Чего уж говорить об обыкновенных людях! Лент взглянул на Любочку,
По её взгляду он заключил, что она чего-то от него ждала. Интересно, чего? И все остальные ждали. Ему так и хотелось вопросить: «Чего ждём, tenebras mundi?» Как-никак, здесь собрались все сливки тёмного мира, главы трёх больших кланов и не самый слабый, а может, и самый сильный на сегодняшний день коричневый – Лент просто не знал, с кем сравнивать, Егор был единственным живым лешим, которого ему довелось повстречать. Плюс Анна. Слабая или сильная, но сегодня среди них была настоящая чёрная. Он посмотрел на неё, она поймала его взгляд и заговорила: – Виктор проснулся, – и тут же схватила Лента за руку: – Но этого не может быть!
Её удивление было искренним, такие вещи Лент чуял за версту. Она действительно была очень удивлена, даже сконфужена. Не ожидала, что у неё перехватят контроль над игрушкой?
– Погоди переживать, ты ещё не привыкла к своей силе.
– Я чувствую, Лент, я их чувствую! В понедельник утром, помнишь, машина, поле… На тебя напали.
– Да. Илья.
– Не знаю кто, но один из них. Я тогда была в машине с Виком. Почувствовала угрозу, звала тебя, звала… Не сразу вспомнила, что ты не слышишь по-нашему.
– Отец научил?
Можно было и не спрашивать. Именно благодаря такому зову Егор пришёл к ним на помощь сегодня в волчьей бойне. Анна даже удивилась.
– Конечно, отец. Не мама же!
А Лент замер. Не мама. Знала бы ты, кто твоя мама…
– Тогда я усыпила Вика, это вышло на автомате, само по себе, про контроль я позже поняла, вылетела из машины и побежала. Бежала до тех пор, пока не сообразила, что всё это происходит очень далеко, и мне не добежать. Тогда и приказала на расстоянии. Я не знала, что именно там происходило, поэтому велела немедленно отыграть обратно всё, что натворил этот. Повиновался он немедленно и беспрекословно. Я даже могу описать чувства, которые он при этом испытывал. Полное подчинение и разочарование, вину, сожаление об упущенной добыче, радость от доставленного мне удовольствия, и много чего ещё.
Ничего себе, значит, из передряги на дороге Лента вытащила именно Анна?
– Погоди. Если ты не была с ними заодно, зачем приходила ко мне в номер, переодевшись горничной?!
– Послушай, ну сколько можно об одном и том же! Если ты думаешь, что я хотела тебе навредить, то ты ошибаешься! Я просто не понимала, что со мной происходит, это было очень странно, чувствовать необходимость защищать незнакомого тебе человека. Согласись, не самое объяснимое из желаний! Вот и хотела посмотреть на тебя своими глазами, поговорить.
– Защищать? Защищать от чего?
– Не знаю. От всего. После случая на дороге, я прибежала к Зинаиде, рассказала ей, как могла. Она всегда меня понимала. А тут ещё Виктор позвонил, рассказал, что собирается разместить инспектора в «Московском Тракте». У меня и мысли другой не было, сразу помчалась.
– Зинаида знала?
– Конечно, я поехала на её машине.
– Ох, поговорить бы мне с ней… И что? Приехала, переоделась горничной, зачем, кстати?
– Не люблю постоянно глаза отводить, одному человеку ещё куда ни шло, а нескольким одновременно мне сложно.