Именем человечества
Шрифт:
– Что известно о нем?
– Пока немного. Но Рябинину удалось напасть на след этого молодчика. Кстати, помог ему в этом отец Зорина, главный врач одного из кисловодских санаториев. Я приказал Рябинину установить самое строгое наблюдение за «Виктором» с тем, чтобы выйти на его шефа. Не исключено, что им окажется сам неуловимый «четвертый».
– А-а, эта лиса Джон Снайдерс? Пора, давно пора бы прибрать его к рукам.
– Да больно уж хитер и ловок.
– А может, мы слишком близоруки?
– Я учту ваше замечание, товарищ генерал.
– Да уж придется. Ну, а Колесников? Почему он в Кисловодске?
–
– Хорошо, но почему Колесников и Зорин?
– Да понимаете, жена Колесникова работает в санатории Зорина-старшего, ну и, по-видимому, физик Зорин и Колесников быстро нашли общий язык.
– Ну, что же, теперь как будто... Вдруг в дверь кабинета постучались:
– Разрешите, товарищ генерал? Срочное донесение, – дежурный офицер связи быстро подошел к столу и положил перед генералом запечатанный конверт.
– Да, теперь как будто все становится на свои места, – закончил Звягин, не спеша вскрывая конверт. – Вы можете идти, капитан, – кивнул он офицеру.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
Звягин пробежал глазами донесение и вдруг с силой ударил ладонью по столу:
– Шляпы! Ротозеи! Чекисты называется!!
– Кого вы так, товарищ генерал?
– Кого? Да этого вашего Рябинина и всех там, в Кисловодске!
– А что случилось?
– Что случилось! Вот послушайте: «Рейсовый самолет Аэрофлота № 427611, рейс 3215, Минеральные Воды – Москва, со ста двадцатью пассажирами на борту, в результате вооруженного нападения трех террористов на экипаж изменил маршрут следования и, перелетев государственную границу, приземлился в одном из аэропортов Турции. Частям ПВО страны из гуманных соображений был дан приказ – не прерывать полета. Названные террористы попросили политического убежища и были интернированы турецкими властями. Политического убежища попросили и два советских гражданина – Колесников М. В. и Зорин Д. А. Последние были также интернированы турецкими властями, но позднее похищены неизвестными лицами, и потому в настоящее время о месте их пребывания турецким властям ничего не известно». Дальше обычная дипломатическая белиберда, заверения в непричастности Турции к похищению советских граждан, обещание все расследовать самым тщательнейшим образом и так далее и тому подобное. Вот такие пироги, товарищ подполковник. Снайдерс еще раз утер нам нос. И как утер! А этот ваш Рябинин! Он проследил, видите ли, до посадки на самолет. А дальше?
– Всего не учтешь, товарищ генерал. Тем более такой наглости...
– А я требую и буду требовать, чтобы мои работники учитывали все. Абсолютно все! Иначе им нечего делать в Управлении. Так и доведите до сведения Рябинина.
– Слушаюсь, товарищ генерал.
– Теперь так. Срочное распоряжение нашим людям в Турции, да и... в Штатах, конечно: во что бы то ни стало и как можно быстрее установить местонахождение Колесникова и Зорина. Далее. Немедленно подготовить всю необходимую документацию на обоих для представления в Министерство иностранных
– Капитану, товарищ генерал, – осторожно напомнил Левин.
– Ну, а лейтенанту Рябинину, – жестко повторил Звягин, – мой приказ: кровь из носу, а чтобы «четвертый» был взят. Без этого пусть и глаз в Управление не кажет,
7
Их вызвали обоих сразу, предварительно не уведомив ни о чем, и потому всю дорогу до Пятигорска они не проронили ни слова, думая каждый о своем и боясь высказать какие-либо предположения.
В Пятигорске их принял сам полковник. Он долго молчал и хмурился, перебирая на столе какие-то бумаги. Затем взглянул сначала на Таню, потом на Зорина и начал густым низким басом:
– Я знаю, что вам нелегко будет выслушать то, что я скажу. Я сам – отец и сам – гм... муж. Но вам следует знать, что самолет, на котором летели ваш сын, Андрей Николаевич, и ваш муж, Татьяна Аркадьевна, угнан за рубеж. Все пассажиры, к счастью, целы и в ближайшие сутки возвратятся на Родину. – Полковник помолчал и еще больше нахмурился, – Все, кроме Максима Колесникова и Дмитрия Зорина, которые якобы попросили политического убежища, а затем были похищены неизвестными лицами.
Таня слабо вскрикнула. Зорин лишь стиснул зубы так, что на щеках вздулись желваки. Несколько минут прошло в молчании. Наконец полковник сказал:
– Я не сомневаюсь, что все это лишь гнусная провокация, но по долгу службы обязан задать вам несколько вопросов.
– Да, конечно, – как эхо отозвался Зорин.
Полковник поинтересовался, не высказывали ли Максим и Дмитрий когда-либо прежде желание выехать за границу, нет ли у них там родственников, знакомых, не было ли каких-либо деловых или научных связей с зарубежными фирмами или частными лицами, наконец сказал;
– А как вы думаете, каковы мотивы этой провокации? Почему Колесниковым и Зориным так заинтересовались зарубежные спецслужбы?
– Ну, это же яснее ясного, – ответил Зорин. – Впрочем, вы, очевидно, не совсем в курсе дела. Максим Колесников провел несколько лет на внеземном космическом корабле, где приобрел массу чрезвычайно важных знаний и главное – полностью разработанную идею о том, как с помощью нейтрино сделать стабильными любые радиоактивные изотопы, то есть практически прервать радиоактивный распад. А это – прямой путь к уничтожению ядерного оружия. Ну, а сын мой, Дмитрий Зорин – физик-ядерщик. Нейтрино – главный объект его научных исследований, которые, кстати, тоже велись в основном с целью выяснения роли этих частиц в устойчивости атомных ядер. Поэтому оба они и полетели в институт ядерной физики. И если западные спецслужбы знали это, то сами понимаете...
– Н-да... произойди этот разговор хотя бы днем раньше... Но что теперь об этом говорить! А как вы думаете, кто-нибудь, кроме Колесникова и Зорина, сможет воспроизвести и претворить в жизнь эту идею?
– Нет, никто, – подала голос Таня. – Впрочем, в Вормалее остались информационный диск и кое-какие бумаги Максима Владимировича, и если б удалось их разыскать…
– Вы считаете, что это возможно?
– Для меня –пожалуй, для всякого другого – почти исключено. Но разве... – Таня глотнула слезы. –Товарищ полковник, неужели не осталось никакой надежды?..