Именем королевы
Шрифт:
– Конечно. Я на самом деле хочу тебя, Айдан!
– И я хочу тебя, девочка. – На его лице появилась грустно-счастливая улыбка. – Но нам лучше остановиться.
– Почему?
Он отстранил ее руки и встал с постели, двигаясь очень медленно, словно превозмогая боль.
– Потому что это неправильно.
– Мне это не важно, – уязвленно нахмурилась Пиппа.
– А для меня – важно, – пробормотал ирландец и отвернулся. Из кипящего котелка он налил себе в чашу вина и выпил почти залпом. – Прости меня, Пиппа.
Он уже взял себя
– Не мог бы ты посмотреть мне в глаза и повторить это?
Он повернулся к ней:
– Я же попросил у тебя прощения. Я воспользовался твоей невинностью, хотя мне не следовало этого делать.
– Но я выбрала поцелуй.
– Это и мой выбор.
– Тогда почему ты остановился?
– Я хочу, чтобы ты рассказала все о себе. Поцелуи туманят мысли.
– Значит, если я расскажу тебе о себе, мы снова сможем вернуться к поцелуям?
– Я этого не говорил. – Он нервно дернулся.
– Так скажи!
С нарочитой осторожностью он поставил чашу на стол и вернулся к кровати. Обхватив ее лицо ладонями, он с тоской посмотрел ей в глаза:
– Нет, девочка.
– Но…
– Подумай о последствиях. Некоторые из них слишком серьезны.
– Ты говоришь о ребенке? – Пиппа судорожно сглотнула. Желание нарастало в ней. Разве это так ужасно, если О'Донахью Map подарит ей ребенка? Крохотное, беззащитное существо будет принадлежать только ей?!
Его руки были необыкновенно нежны, но лицо выражало непреклонный отказ.
– Почему… – возмутилась она, превозмогая желание прильнуть к нему и никуда не отпускать.
– Потому что я прошу тебя… Очень прошу.
Она понуро выдохнула, зная, что слово этого ирландца – приговор.
– Если б ты знала, как трудно мне говорить это «нет»! – Он малодушно улыбнулся, обнял ее и поцеловал в лоб, прежде чем она отпустила его. – Итак, продолжим. Ты повстречала старую ведьму…
– Цыганку.
– В Ирландии мы бы назвали ее женщиной из волшебной страны.
– Она предсказала, что я встречу мужчину, который изменит мою жизнь. – Пиппа откинулась назад на подушки. Неужели он заметил, как горят от обиды ее щеки? – Я всегда верила, что это означает встречу с отцом. Но теперь я все поняла. Она имела в виду тебя.
Он присел в изножье кровати и погрузился в глубокое раздумье.
– Но почему ты так решила?
– Из-за твоего поцелуя.
Боже правый, она еще никогда не выплескивала столько правды с самого своего появления в Лондоне.
Айдан О'Донахью вытаскивал из нее честные признания, он явно располагал какой-то особой силой, такой, что заставила ее рассказать все, что у нее на уме и на сердце тоже.
Айдан не шелохнулся, но стал еще мрачнее.
Идиотка, ругала себя Пиппа. Теперь он ждет не дождется, как бы ему избавиться от нее.
– Забудьте, что я вам говорила, – попросила она, выжимая из себя смех. – Какой-то поцелуй ведь не клятва на крови или что-то в этом роде. Воистину, ваша значимость, нам следует забыть об этом…
– Я из Ирландии, –
– Но… – Девушка посмотрела на его освещенное пламенем лицо, и у нее перехватило дыхание. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не броситься к нему, не предложить ему сорвать с нее рубашку и сделать с ней то, что он хочет.
– Пиппа? – Да?
– Продолжай. Прежде чем ты пришла в Лондон, где ты жила? Чем занималась?
Простые вопросы вызвали из памяти картины прошлого. Она закрыла глаза и стала вглядываться в свое прошлое. Долгий путь в Лондон. Она давно сбилась со счета, в скольких бродячих труппах работала. Везде ее встречали без особого энтузиазма, но потом, после нескольких представлений с шутками и жонглированием, уже не хотели отпускать. Она никогда не задерживалась надолго. Обычно она исчезала по ночам. Частенько оставив кого-нибудь из мужчин распростертым на земле в полубессознательном состоянии со сломанной челюстью или с разбитым носом.
– Пиппа? – напомнил ей Айдан.
Девушка открыла глаза. Каждый раз, когда она смотрела на него, он становился для нее все красивее и красивее. Наверное, то были таинственные ирландские чары. Стоило ей взглянуть на него, как она теряла способность сопротивляться.
Пиппа с тоской дотронулась до своих стриженых волос. Вот если бы она быта красивой! Красивой и любимой. Чтобы ему хотелось обнимать и ласкать ее.
– Я медленно добиралась до Лондона, – произнесла она. – Всю дорогу выступала с пародиями и жонглировала. Бывали моменты – голодала или мерзла от холода, но не жаловалась. Так уж получилось, но мне все время хотелось добраться до Лондона.
– Найти свою семью?
Как он догадался? Он словно читал ее мысли.
– Да. Хоть и знала, что это практически невозможно, но иногда… – Она прервала рассказ, смутившись.
– Продолжай, – прошептал ирландец. – Что ты хотела сказать?
– Только то, что иногда сердце просит невозможного.
Айдан встал, обошел кровать, взял ее за подбородок и, приподняв голову, заглянул ей прямо в глаза.
– Иногда сердце получает то, что просит.
– Меб бы с вами согласилась. – Девушка робко улыбнулась в ответ.
– Меб?
– Меб меня вырастила. Она жила в Амбер-Сайд на Орнси-Стренд. Та земля никому не принадлежала, вот она и поселилась там. Просто взяла и начала там жить. Так она рассказывала. Меб была из простых, но это все, что у меня было.
– Как же ты попала к ней?
– Она меня нашла. – Тоскливое чувство охватило Пиппу. Как просто она добровольно сдалась этому великану ирландцу, хотя всю жизнь отказывалась говорить правду о себе. – Если ей верить, я лежала на берегу, крепко держась за бочонок с сельдью. Огромный лурчер, пес, помесь шотландской овчарки с борзой, лежал рядом. Я была еще крохой. Меб говорила, что двух-трех лет, не больше.