Именем королевы
Шрифт:
Сам Ричард в это время вел разговор с Айданом О'Донахью.
– Я жду родителей из Хертфордшира, – объяснял он, – а также моих тетей, и дядей, и кузенов. У меня большая и очень дружная семья. Мы много времени проводим вместе и по-настоящему преданы друг другу. Мы – настоящий клан.
Взгляд О'Донахью окаменел.
– Милый друг, когда вы попадете в Ирландию, – заметил он, одарив Ричарда любезной улыбкой, – вы узнаете, что такое настоящие кланы.
– Поверьте мне, милорд, если кому из моей семьи и суждено попасть в Ирландию, то не затем,
И снова на Пиппу накатило тоскливое чувство.
– Держитесь за них, – тихо проговорила девушка. – Мало кто ценит семью по-настоящему, пока не потеряет. – Она вспыхнула и резко опустила голову. – Простите, я слишком много говорю, – заметила она.
Слуга поставил рядом с ней тарелку с зеленым салатом. Она беспомощно смотрела на блюдо, не зная, как к нему подступиться.
– Зелень едят вилкой, – объяснил Ричард.
– Не стоит подтрунивать над дамой таким образом, – возмутился Айдан, полагая, что тот говорит о вилах на конюшне, которыми разгребают сено.
– Салатной вилкой, вот этой. – Ричард показал на предмет из столового прибора с тремя зубцами, которые больше походили на тонкие пики.
– Уфф. – Айдан откинулся на спинку резного стула. – А я-то было подумал, что вы о вилах с конюшни.
Ричард захохотал, запрокинув голову, а отсмеявшись, продемонстрировал, как пользоваться вилкой.
– Вилы и вилки, – произнес Айдан. – Что ж, вы, англичане, не лишены юмора. По форме похожи. И тем и другим мы сгребаем пищу. Для себя и своих коней. Кстати, о конюшне. Выходит, я научился у англичан двум полезным вещам – пользоваться стременами и вилкой.
Пиппа поэкспериментировала с вилкой и сочла удобным ею воспользоваться. Если бы не напряжение, возникшее между Алданом и Ричардом, компания, собравшаяся за столом, ей тоже очень бы понравилась. В дальнем конце стола Донал Ог и Яго оживленно пересказывали своим соседям по столу ирландские саги на трех языках: английском, испанском и гаэльском. Судя по всему, слушатели их все равно не понимали. Но им всем было весело. И смотреть на этих веселых красивых мужчин было приятно.
Сейчас она сидела в доме самого красивого мужчины в Англии, хотя и не испытывала к нему безумного влечения. Наоборот, она все время поглядывала на Айдана. Длинные волосы, рубленые черты лица, колючие глаза. И губы. Она затрепетала, вспомнив, как они целовались.
Перед мысленным взором девушки проплыли картины недавних событий. Вот Айдан только выбрался на берег, мокрые пряди волос спадают на лицо, вот стащил с себя рубашку и обнажил могучую грудь. Она увидела путанку иссиня-черных волос, стрелой уходящих вниз в направлении живота. И шрамы, расходящиеся как крылья ветряной мельницы. Шрамы уже зарубцевались, но ведь когда-то они стоили ему невыразимых страданий.
– Похоже, она без ума от вас, – заметил Ричард Айдану.
– Сударь, вы расстроены, – Пиппа усмехнулась, – что я не без ума от вас?
– Вовсе нет, – улыбнулся Ричард. – Только удивлен.
Услышав
– Теперь я буду знать, что самовлюбленность – еще одно из бессчетных ваших достоинств.
– Вы как глоток свежего воздуха! – Ричард разразился громким смехом. – Вы согласны со мной, милорд Кастелросс?
Айдан взглянул на Пиппу таким теплым, нежным взглядом, что ей захотелось разрыдаться.
– Согласен, знакомство с ней настоящая удача, но я сомневаюсь, чтобы кто-то из нас по-настоящему оценил это.
Пиппа попыталась придумать какой-нибудь едкий комментарий к этим словам, но впервые в жизни ей это не удалось. Язык не поворачивался портить мед дегтем. Любой, пусть и остроумный выпад лишил бы нежный взгляд Айдана той особой значимости, которую он имел для нее.
Всего несколько слов, произнесенных мелодичным низким голосом Айдана, заставили ее вспыхнуть. Ей стало душно и захотелось избавиться от жесткого воротника, надетого с помощью горничной.
Она почувствовала, как запершило в горле, к глазам подступили жгучие слезы, и только тут она поняла, что же произошло на самом деле. Каким-то образом оба этих мужчины, божественно красивый Ричард с веселым и добрым нравом, и Айдан, наделенный величественным и мистическим духом древних кельтов, дали ей почувствовать себя членом большой семьи.
Она внутренне отшатнулась, словно от языка пламени. Она-то хорошо знала цену привязанности и такую цену платить не собиралась.
Глубоко вздохнув, она опять превратилась в Пиппу – бродячую жонглершу, арлекина, прячущего слезы от публики.
– Да еще какая удача! – выпалила девушка, вскакивая, одним движением прихватив со стола три вилки, которыми тут же начала жонглировать. – Не каждому так везет на гостей!
Потрясенный Ричард навалился на стол локтями, погрузив воротник в листья салата.
– Ты в порядке? – насторожился Айдан, глядя на Пиппу.
Ричард тоже не спускал с нее глаз, вглядываясь в каждую ее черточку. Наконец она завершила свое выступление и снова села за стол. Тут он очнулся.
– Примите мои извинения, что я столь невежливо разглядывал вас. – Он улыбнулся своей лучезарной улыбкой. – На какое-то мгновение вы мне напомнили кое-кого. Но не могу вспомнить, кого именно. А теперь давайте все же условимся – хозяева дома Вимберли не заставляют своих гостей развлекать хозяев.
Он хлопнул в ладоши, в комнате появились певец и два музыканта, один с лютней, другой – с тростниковой дудкой.
– Возможно, наша музыка вам понравится больше, чем музыка в доме Дархеймов, – выразил он надежду.
Певец, утонченный молодой человек с лицом арлекина, загасил почти все свечи на столе, погрузив комнату в полумрак.
Заколебались нежные струны лютни, певец закрыл глаза и, слегка покачиваясь, запел. Тростниковая дудка дополняла его пение протяжными звуками. Музыка и песни заставили Пиппу почувствовать себя такой беззащитной, словно с нее содрали кожу.