Именем королевы
Шрифт:
«Я подумаю об этом позже, – поклялась себе Пиппа. – Но не теперь». Ей очень хотелось, чтобы идиллия продолжалась вечно.
«Увы, – заметил ее внутренний голос. – Не все так просто». Он ждала ответа на свой незаданный вопрос и боялась его. Айдан действительно любит ее?
Отчасти она верила, что он ее любит, поскольку ощущала и защиту, и радость, когда была с ним. Но ее смущали сомнения. Что она знает о любви? Никто раньше ее не любил, каким образом она могла узнать, что это такое?
Эти же нашептывания дьявола порождали и другие сомнения. Всю свою жизнь она сталкивалась с тем, что ее предавали
У нее не было уверенности.
Пусть пока ей будет достаточно брачных уз. А там она посмотрит, что будет дальше.
Они переехали мощенную камнем дорогу и направились вдоль берега Лох-Лина. Лето было в разгаре, леса стояли во всей красоте своего зеленого убранства. Листья, мхи, папоротники и даже лишайники – все было окрашено в зеленый цвет самых разных оттенков. Лесные запахи щедро наполняли воздух. Глубокое голубое озеро напоминало дорогой сапфир.
– Так красиво, – проговорила она. – Меня просто переполняют чувства.
– Да-а, – согласился Айдан, только глядел он не на озеро, а на жену.
Они въехали на извилистую тропу, и немного погодя ей показалось, что они одни на всем белом свете, – так далеко они заехали. Она слышала токующих фазанов и шелест листвы под лапками крохотных обитателей леса, стремящихся укрыться при их приближении, да еще глухой цокот копыт и изредка всхрапывание лошади. И больше ничего. Тишина.
Они проехали вдоль ручья, прокладывающего путь среди валунов, а спустя некоторое время она расслышала грохот, доносящийся откуда-то издалека. Заинтригованная, она вытянула шею, чтобы увидеть, что там, впереди. Айдан натянул поводья и кивнул Пиппе, чтобы она следовала за ним.
Смена картины была столь резкой, что у нее перехватило дыхание. По обе стороны тропы, окутанные изумрудным мхом, стояли деревья. Верхние их ветви сплетались, образуя кровлю, через которую просачивались солнечные лучи. А дальше, впереди, ветви расступались, открывая для обзора летнее небо и грохочущий водопад. Вода обрушивалась с горы с большой высоты и билась о камни с такой силой, что пузырящийся и все время переворачивающийся поток приобретал белый цвет. Внизу, у подножия скал, сгущавшийся туман наполнял воздух, в котором в свете солнечных лучей играла радуга.
– Это водопад Тор, – объяснил он, слезая с лошади и помогая ей сойти на землю. – Кое-кто утверждает, что это место обладает волшебной силой.
Как только ноги ее коснулись плотной подушки спрессованной листвы и мха, она улыбнулась ему:
– Я не буду это опровергать.
Он хмыкнул и стал привязывать лошадей к суку дерева там, где они могли бы пощипывать свежую траву в стороне от ревущего водопада.
– Англичанка верит в ирландскую магию?
– Абсолютно.
Она подбежала к нему и обняла, приходя в восторг от чувства единения с ним. Он был ее нежным покровителем. Она всегда считала, что мужчина и должен быть ласковым и преданным защитником, но разве могла она даже надеяться, что ей так повезет с мужем.
– Айдан. – Она потянулась на мысочках, чтобы поцеловать его. – Я люблю тебя выше всяких слов.
– Да. Я что-то не припомню, чтобы ты долго молчала. И не ты ли та наглая девчонка, что сказала, что не любит меня?
– Если
– Так вот как. – Он резко вздохнул. – Ты умеешь убеждать в своей нелюбви ко мне.
– Подожди, еще увидишь, на что я способна, когда люблю тебя. – Она сняла с него плащ, потом скинула плащ с себя и расстелила их на земле. – Иди ко мне.
Опьяненная свежим воздухом, она почувствовала себя свободной и ничем не скованной, как птица, взлетевшая со скалы. Она медленно раздевала его, посмеиваясь над его удивлением, а затем попросила снять с нее платье.
Было нечто древнее, волнующее и даже волшебное в этой сцене. Они стояли обнаженными в глухом лесу. Ее не покидало странное чувство, что она делает все правильно, как будто это языческие силы предопределили их союз, словно каждая частичка в них получила высочайшее соизволение на любовь.
Они стояли лицом друг к другу, и она видела, что он тоже ощущает необыкновенные невидимые силы, воздействующие на них в этой тиши наполненного туманом святилища.
– Айдан. – Пиппа дотронулась до тонких и длинных шрамов на груди у мужа. – Ты никогда мне о них не рассказывал.
– Я думал, что Яго расскажет. – Он криво усмехнулся. – Он же тебе все рассказывает.
– У него такие же.
– Это часть обряда посвящения в мужчины, который исполняют у него на родине. Когда я его встретил, то был весьма впечатлительным ребенком. Его шрамы произвели на меня сильное впечатление.
Она провела пальцами по его груди и почувствовала, насколько сильно он ее хочет. Он тихо засмеялся:
– Короче говоря, мои шрамы появились в результате трагического морского путешествия, злоупотребления ирландским виски и избытка мальчишеской бравады.
– Это должно быть очень больно? – Она придвинулась ближе.
– Нет, отец наказал меня в два раза больнее, когда увидел, что я наделал.
Он рассуждал об этом легко, но она слышала обиду в его словах.
– Все совсем как у меня, – сделала она свой вывод. – Тебя тоже бросили, только иначе, чем меня.
– Только тот, кто меня бросил, был все время рядом, но я чувствовал его недовольство ежедневно.
Она шагнула вперед и прижалась губами к его шрамам. Губы ее заскользили вдоль них, осыпая их поцелуями, Айдан задохнулся и выпрямился. Мысль, что ее прикосновение приводит его в трепет, наполнила ее неистовым чувством обладания им. Чувство свободы заставило ее забыть обо всем на свете, она обняла его и стала нежно поглаживать, откровенно демонстрируя свои чувства. Чем ниже она опускалась в своих поцелуях, тем явственнее проявлялся его восторг. Освобождая его от пут, Пиппа любила его все с большим безрассудством, на которое раньше считала себя не способной. Она продолжала до тех пор, пока он не взмолился, ревя от восторга и благодарности. Он схватил ее и стал жадно целовать, затем они легли на заранее расстеленные плащи, и она застонала под ним. Она почувствовала ритм его движений, и, пока его руки поглаживали ее груди и плечи, она приподнималась и двигалась ему навстречу, контролируя темп до последнего, пока ритм не овладел ею и она была способна только следовать своему влечению.