Именем любви
Шрифт:
– Я понимаю, у тебя специфика службы такая – все знать, во все совать свой нос… Винс, Джо Ладлоу тридцать лет. Он давно уже не маленький мальчик.
– Я сказал, что убью его, если он обидит Шерри…
– Ну и глупо! Ты понятия не имеешь, что там у них на самом деле. Ты придумал сопливый сказочный сценарий, по которому они встретились через десять лет и сразу стали жить-поживать да добра наживать. А ты подумал о том, что за эти десять лет они оба изменились? Что у каждого из них своя жизнь, с которой нельзя разобраться одним махом…
– Если
– …То тому могут быть сотни причин. И он не обязан с ней жить, и ей этого никто не гарантировал.
– Ма, ты жестока.
– Да. Я жестока. И цинична. У меня была слишком земная профессия и слишком насыщенная биография. Я не верю в сказки, особенно – со счастливым концом. Как на самом деле жил принц – хорошо образованный и воспитанный молодой человек – с неграмотной замарашкой Золушкой? Девушкой ли вернулась от семи гномов Белоснежка? Как боролась со вшами и перхотью Рапунцель? Не стала ли деревенской шлюхой Красная Шапочка, с малолетства любившая бродить по лесу в одиночестве? О нет, я не верю в сказки со счастливым концом. И именно поэтому радуюсь куда больше других, если этот конец все же случается.
– Ма…
– Уйди с глаз моих. Ты отвечаешь за безопасность – вот и отвечай. Пригляди за девочкой. Она может наделать глупостей – а может поступить разумно и мудро. И не торопись осуждать своего старинного дружка, пока не убедишься точно, что он подлец и вертопрах. Все, иди.
Винсент осторожно прикрыл за собой дверь.
Три дня Шерри сидела в своем кабинете и работала. Спала тоже здесь, на диванчике. Подниматься в номер, где они с Джо провели несколько ночей вместе, было невыносимо.
Она запретила себе думать об отъезде Джо – иначе сошла бы с ума. Она просто работала. Сводила отчеты, расписывала суммы, составляла планы…
В четверг она вызвала к себе Бетти Беркли и три часа вводила ее в курс дела. Когда Бет пыталась ее о чем-то спросить, переводила разговор на другое.
Вечером она поднялась к себе в номер, приняла душ, высушила волосы и достала с высокого шкафа большой старинный чемодан…
Утром в пятницу из дверей отеля «Изящный салон»…
…вышла очень хорошенькая и очень печальная молодая женщина с буйной черной гривой волос. Женщина крепко сжимала ручку старинного деревянного чемодана, способного украсить собой экспозицию любого краеведческого музея.
Шерилин Гейнс пребывала в печали. Час назад, после холодного прощания с Китти Шарк, она поднялась к себе в комнату, взяла свой старый чемодан и, провожаемая недоуменными взглядами охранников, портье и горничных, покинула отель, бывший для нее родным домом последние десять лет.
И вот теперь Шерилин Гейнс, двадцати восьми лет, белая, незамужняя, находилась посреди главной площади городка Сарасота, штат Техас.
Она шла – медленно переставляя ноги и разглядывая старинные здания.
Денег достаточно, только некуда пойти, вот что плохо. В остальном же – не дождутся! Ни Китти Шарк, ни мерзавец
Она уедет подальше, отличненько снимет квартиру, подыщет работу, а со временем – о, со временем найдется немало прекрасных мужчин, ничем не напоминающих проклятого Джо Ладлоу. Прекрасные мужчины будут штабелями укладываться к ее ногам и буквально в ближайшем будущем завалят ее подарками, в том числе и шубами, и платьями, и жемчужными ожерельями…
Шерилин Гейнс когда-то была очень большой фантазеркой. И практически ничего не знала тогда про жизнь в больших – и малых – городах. Жаль, что теперь она сильно поумнела…
Большой автомобиль догнал ее и поехал чуть сзади. Шерри мрачно подумала, что надо бы отшить нахала поскорее…
Автомобиль остановился, и через мгновение гигант в строгом костюме заслонил Шерри дорогу.
– Винс… Напугал. Ты как здесь?
– Катаюсь. Куда путь держишь?
– На автовокзал. Только давай ты ничего говорить не будешь?
– А я и не собираюсь. Давай чемодан. Подвезу.
Через двадцать минут, когда за окном пошли палисадники и симпатичные коттеджи пригорода, Шерри возмущенно фыркнула:
– Винс, я все равно уеду, это глупо…
– Уедешь. Обязательно уедешь. Но для начала поживешь у нас. Хелен приготовила тебе комнату на втором этаже, я наконец-то вычистил бассейн. Поживешь несколько дней, разошлешь резюме, найдешь квартиру – и уедешь.
– Винс…
– Вишенка, не стоит воевать со всем миром. Когда с тобой что-то случается, не спрашивай «За что мне это?». Спроси «Для чего?». Возможно, небеса подают тебе сигнал, а возможно, это просто передышка в пути. И уж в любом случае – не отказывайся от помощи друзей.
– Винс… спасибо.
– Не за что, Шерри. И не реви.
– Это так… солнечный зайчик…
Лондон, Центр Тот же день
Джо Ладлоу топнул ногой и заскрипел зубами, искренне сожалея о том, что «Изя-солнышко», сэр Айзек Бломберг, уже достиг того возраста, когда на него ни при каких обстоятельствах нельзя поднимать руку. А также скоросшиватель, дырокол, пресс-папье и вообще – ничего.
Бесшумно, словно индеец, удрав из отеля в понедельник утром, Джо направился в ювелирную лавку на окраине Сарасоты. Присмотрел роскошное кольцо изумительной работы, старинное, темное, с крупным, загадочно мерцающим изумрудом…
Для оплаты требовались наличные, и Джо в нетерпении метался у банка, но открытие этого заведения ничем ему не помогло. Счет – скажем прямо, весьма немаленький – на карточке оказался заблокированным.
Джо, ругаясь самыми непотребными словами, стал звонить в Лондон, в свой головной офис. К его немалому удивлению, ответил сам сэр Айзек. Он был благостен и невозмутим.
– Что вы так кричите, я вас умоляю? Ну да, знаю, все знаю…
– Ничего вы не знаете, я сам только что узнал… у меня…