Именем Республики
Шрифт:
Через полчаса все село знало, что приехал отряд, будет сходка, а зачем — никому не известно. Рассказывали, что человек в кожаной тужурке по фамилии Русинов — самый главный в отряде, откуда-то стало известно, что он рабочий серповой фабрики. Парни были чоновцами [4] , учениками школы второй ступени.
Председатель сельского Совета развел приезжих по квартирам, а сам верхом поехал по ближним деревням оповещать о сходке. Тем временем трое из города пошли знакомиться
4
Чоновец — боец ЧОН (часть особого назначения).
Приезжие заглянули в несколько изб, поговорили с людьми, потом отправились на реку. Ледоход уже кончился, и мутная вода текла ровным потоком, обещая скоро успокоиться.
— Весна! — произнес Русинов, распахивая тужурку и усаживаясь на старый жернов. — Э-эх! Мельница притихла: молоть нечего.
— С половины зимы не работает, — сказал Пантушка.
— Вон что! — Русинов задумался, глядя на реку, потом повернул худое, в мелких морщинках лицо к ребятам. — Плохая житуха-то, хлопцы?
Ребята загалдели:
— Куда уж хуже!
— Жрать совсем нечего.
— Скоро пупок к спине прирастет.
— Чего сегодня ели? — спросил Русинов мальчишек. — Ну, вот ты скажи, — и показал пальцем на Яшку.
Яшка заморгал белыми ресницами, облизал сухие бледные губы.
— Отвар из овсяных отрубей.
— Ну и как?
— Брюхо раздуло, а есть хочется.
— А мы сегодня тальниковую кору ели, — сообщил один из мальчишек. — В картошку подмешивали.
— Вот слышите? — сказал Русинов, обращаясь к парням. — Мы в городе получаем только полфунта хлеба в день, бедняки в деревне тоже до крайности дошли. Сеять надо, а они еле ноги волочат. Скот весь поели, коров почти не осталось. У кулаков хлеб есть, да они его прячут.
— Всех голубей съели, только в церкви еще немного осталось, — сказал Пантушка. — Теперь грачей кончаем.
— И все голодают? — спросил Русинов.
— Нет, не все. Поп пельмени жрет. — Пантушка вдруг озлобился, серые глаза его стали колючими. — Я сам видел.
— Тимофей сеяный хлеб ест, — вставил Яшка.
— А кто такой Тимофей?
— Лавочник.
— Рыба в реке водится? — спросил круглолицый юноша с задумчивыми близорукими глазами, с черным пушком на верхней губе.
— Тут река мелеет, рыбы не бывает, так, мелочь, — ответил Пантушка.
— А в мельничном пруду тоже не водится?
— Там мельник не дает ловить.
— А еще где-нибудь есть рыба?
— В монастырском лесу, в реке есть омуты. Там рыбы много.
— Ну, и ловите!
— Монахи нас прогоняют...
— А вы не бойтесь, ловите. Земля теперь не монастырская, а государственная. Монахи по доброте Советской власти свой век в монастыре доживают.
Ребята плохо понимали чоновца, но одно им было ясно: рыбу ловить можно
— Ты, Саша, решил пропагандой заниматься? — Русинов улыбнулся. Смуглая от заводской копоти кожа на лице его собралась в морщинки.
— Да нет, так, к слову пришлось, — ответил юноша, щуря близорукие глаза. — Я ведь крестьянских детей знаю только по Некрасову.
— Это нам известно, — сказал молчавший до этого другой парень с добродушным лицом. — Ты лучше спроси их, на чем пшено растет, с какого дерева солод для кваса снимают, из какого рога корову доят.
Мальчишки засмеялись, а добродушный парень подмигнул им.
— Сашка не знает, что караваи хлеба на осине растут.
Ребята расхохотались неудержимо.
— Ну уж, — обиделся Саша. — Конечно, с деревенской жизнью я не знаком. Я горожанин. Но ничего, все узнаю. Раз я стал служить делу революции, значит, надо мне знать народ... городской и деревенский. Окончу школу, обязательно в деревню учителем поеду. И тебе, Ваня, то же советую.
— Я что ж, — произнес Ваня. — Из деревни вышел, в деревню и вернусь. А вот этих ребят надо в город послать учиться. Поедете, ребята?
— Зачем? — удивился Пантушка. — Нам и дома хорошо. Только бы хлеб уродился.
Саша удивленно посмотрел на Пантушку.
— Разве тебе не хочется учиться?
— Я учусь.
— Землю пахать и без грамоты можно, — важно произнес Яшка, — была бы земля да были бы руки.
— Вот полюбуйтесь! — Саша обратился к Русинову. — Они думают, как думали их деды!
— Они будут думать иначе, когда в деревню придут машины. Захотят учиться: жизнь заставит. Ну, так как же жить думаете? — обратился Русинов к ребятам. — Поп пельмени, говоришь, ест, а вы тальниковую кору. Здорово!
— Поп-то один на весь приход, — сказал Яшка, норовя показаться всезнающим и подражая взрослым. — Со всех понемногу, а ему вдоволь.
— Вон как! — воскликнул Русинов, продолжая улыбаться. — А без попа нельзя обойтись?
Яшка засопел.
— Можно! — уверенно проговорил Пантушка. — В волости есть человек, вроде советский поп. Ходит без рясы, волосы стрижены. К нему после крестин ездят, после венчания. Только вот один тут у нас задумал жениться по-советски, без священника. К какой невесте сватов не пошлют — отказ. Ни одна девка за него не пошла.
— Греха каждый боится, — нетерпеливо пояснил Яшка.
— Так ни одна и не пошла? — серьезно спросил Русинов.
— Ни одна. Он в городе невесту нашел и привез невенчанную.
— Вот какие у вас дела-то интересные! — задумчиво произнес Русинов. — Значит, люди в бога крепко верят.
— Верят. Не все только. Которые с войны вернулись, попов ругают.
— За что же?
— За то, что попы не работают, а живут богато.
— Да-а. Интересно. Ну, что ж, посмотрим на сходке, как поведут себя богобоязненные мужики, — сказал Русинов, поднимаясь с места. — Пошли, товарищи.