Именинница
Шрифт:
Я хожу на летние курсы по четвергам, так что мне требуется немного места на учебу.
– Я не об этом, – тут же отвечает она. – Ты могла бы остаться в своей старой квартире и оплачивать ее сама.
Я открываю рот, но тут же закрываю его. А затем отворачиваюсь, чтобы засунуть чизбургеры в духовку на несколько минут.
Опять двадцать пять. Ну когда она уже отвяжется с этой темой?
– Я не могу, понятно? – говорю я. – И не хочу. Мне нравится моя работа. К тому же не очень хочется
– Конечно, тебе не хочется. – Она бросает на меня скучающий взгляд. – Это же ниже твоего достоинства.
– Я такого не говорила.
Я ни разу не подумала о сестре плохо из-за ее работы. Ведь благодаря ей Кэм кормит и одевает своего ребенка. И я лишь сильнее люблю ее за то, что она проглотила свою гордость и решилась на подобное. Но – и у меня никогда не хватит наглости сказать ей это в лицо – это не та карьера, которую она себе выбрала бы, будь у нее иная возможность.
А у меня она есть.
Кэм танцует в клубе «Крюк» с восемнадцати лет. Поначалу это была временная подработка, помогавшая пережить расставание с парнем и заработать денег на воспитание сына. Но затем ей пришлось разрываться между колледжем и ребенком, поэтому она решила бросить учебу. Конечно, сестра собиралась вернуться на правильный путь, как только Киллиан отправится в детский сад, но не думаю, что она планирует уволиться в ближайшее время. Кэм привыкла хорошо зарабатывать.
А примерно год назад ее босс предложил мне работу бармена, и теперь Кэм наседает на меня, чтобы я согласилась. Ведь я могла бы зарабатывать столько, что хватило бы не только на жизнь, но и на учебу, а значит, не пришлось бы брать такие большие студенческие кредиты. «Поработаешь там несколько лет и уйдешь», – уговаривала она меня. Но я не соглашаюсь.
Потому что знаю, что ее начальник всем поначалу предлагает поработать барменом, а потом уговаривает их выступать на сцене.
Вот только я этого не хочу. И не собираюсь смотреть, как моя сестра делает это каждую ночь.
Это тело только мое. Оно принадлежит мне, и лишь мне решать, кому его демонстрировать. Так что останусь в баре «Земляне». Спасибо.
– Меня вполне устраивает моя работа, – говорю я. – На ней я и останусь.
Кэм вздыхает.
– Хорошо, – сестра сдается. – Просто будь готова к тому, что все получится не так, как тебе хочется.
Это уже случилось, ведь мы с Коулом переехали в дом его отца.
Я обхожу ее, чтобы достать лимонад из холодильника, и вдруг слышу нарастающий гул двигателя. Замерев, я поворачиваюсь к окну и вижу, как черный пикап останавливается на подъездной дорожке. Тот же «шевроле шайенн» семьдесят первого года, на котором я ехала из кинотеатра в полицейский участок, чтобы вызволить Коула.
Сердце начинает колотиться в груди, но я игнорирую его и быстро закрываю холодильник.
– Отец Коула приехал, – говорю
– Почему?
– Потому что это не мой дом, – объясняю я и подталкиваю ее к задней двери, расположенной рядом с прачечной. – Дай мне хотя бы недельку, прежде чем я начну знакомить его со своими друзьями.
– Но я – твоя сестра.
До нас доносится хлопок закрывшейся автомобильной двери.
И я еще сильнее начинаю толкать Кэм в спину, но она упирается пятками в пол.
– И не вздумай что-то скрывать от меня, – говорит она. – Я не позволю, чтобы какой-то пузатый извращенец средних лет, который с радостью предоставил комнату в своем доме паре сексуальных подростков, начал требовать от тебя не только денег.
– Заткнись, – шиплю я, но не могу удержаться от смешка.
Он совершенно не похож на пузатого мужчину средних лет или извращенца. Ну, или мне так кажется.
Сестра поворачивается ко мне и игриво тычет меня в живот.
– Ну же, милая, – говорит она низким, хриплым голосом. А затем пытается обнять меня как можно более соблазнительно. – Пора отработать арендную плату, детка.
– Заткнись! – громким шепотом прошу я, стараясь не рассмеяться и при этом вытолкнуть ее с кухни. – Боже, ты просто невозможна. Убирайся отсюда!
– Не бойся меня, – продолжает она все тем же голосом жуткого старикашки и, облизнув губы, тянется ко мне за поцелуем. – Маленькие девочки должны заботиться о своих папочках.
Дразнясь, сестра пихает меня своим воображаемым пивным животом, который пытается изобразить своей тонкой талией.
– Ну хватит! – пылая от смущения, молю я.
Она проводит руками по моим бедрам и лишь усмехается моим попыткам вытолкнуть ее из кухни.
Но затем внезапно замирает, а ее лицо вытягивается, когда она замечает что-то – или кого-то – за моей спиной.
Я на мгновение прикрываю глаза. Великолепно.
Обернувшись, я вижу отца Коула, который стоит в прихожей, между гостиной и кухней, не сводя с нас взгляда. При виде его по телу вновь начинает расходиться жар.
Я слышу, как сестра вздыхает, и, отодвинувшись от нее, прочищаю горло. Думаю, он ничего не слышал. Вернее, надеюсь на это.
Пайк переводит взгляд с меня на сестру, но затем вновь возвращается ко мне. Его короткие волосы слегка растрепаны, пот от тяжелой работы проступает на одежде, а на подбородке виднеется пятичасовая щетина. Черные рисунки украшают его загорелые предплечья, которые напряжены оттого, что он сжимает в руках пояс с инструментами и ланч-бокс.
Сделав глубокий вдох, отец Коула заходит на кухню и кладет вещи на островок.
– Вы переехали? – проведя рукой по волосам, спрашивает он.
– Ага, – киваю я. – То есть да.