Именинница
Шрифт:
Шипение жарящегося на сковороде мяса привлекает мое внимание, поэтому я подхожу к плите и переворачиваю котлеты. Капля масла попадает мне на предплечье, заставляя невольно вздрогнуть от боли.
Уверена, Кэм приехала сюда, чтобы проверить, как я устроилась. Старые привычки неискоренимы.
Сестра всего на четыре года старше меня, но давно стала мне мамой, заменив нашу настоящую родительницу. Я жила в трейлерном парке, пока не окончила школу, но Кэм уехала оттуда в шестнадцать и с тех пор живет одна. Вернее, со своим сыном.
Я бросаю взгляд
– И где же отец Коула? – интересуется она.
– Наверное, все еще на работе.
Но скоро вернется домой. Я перекладываю котлеты со сковороды на тарелку, затем достаю булочки и вскрываю упаковку.
– Он милый? – через мгновение неуверенно спрашивает она.
Я стою к ней спиной, поэтому сестра не замечает моего раздражения.
Она из тех женщин, что никогда не стесняются в выражениях. Но раз Кэм старательно следит за своим голосом, значит, у нее на уме то, что мне совершенно не захочется слушать. Например, почему я не согласилась на более высокооплачиваемую работу, которую мне предлагал прошлой осенью ее босс, ведь тогда мне ничто не помешало бы остаться в старой квартире.
– Он показался мне таким. – Я киваю и бросаю взгляд на сестру. – И довольно спокойным.
– Ты и сама спокойная.
– Я серьезная, – ухмыльнувшись, поправляю я сестру. – Это большая разница.
Она хихикает, выпрямляется и одергивает свою белую майку, из-под которой прекрасно виден красный кружевной лифчик.
– Ну должен же хоть кто-то в нашем доме быть серьезным.
– В нашем доме, – выделяет Кэм.
А затем откидывает каштановые волосы за плечо, открывая длинные серебряные серьги, которые отлично подходят к ее сияющему макияжу, дымчатым глазам и блестящим губам.
– Как Киллиан? – вспомнив про племянника, спрашиваю я.
– Проказничает, как всегда, – говорит Кэм, а потом замирает, будто что-то вспоминает: – Ой, подожди. Сегодня он заявил мне, что когда за ним вечером прихожу я, то он говорит друзьям в садике, что я – его старшая сестра. – Она усмехается. – Этот маленький засранец стыдится меня. Но потом я подумала: неужели люди верят в это? – Кэм снова демонстративно встряхивает волосами. – А раз так, значит, я еще очень хорошо выгляжу, верно?
– Тебе всего двадцать три. – Я посыпаю котлету тертой моцареллой, затем кладу сверху еще одну котлету и вновь присыпаю сыром. – Ты и сама знаешь, что прекрасно выглядишь.
– Ага-ага. – Она щелкает пальцами. – Значит, я должна зарабатывать этим деньги, пока могу.
Я на мгновение встречаюсь с ней взглядом, услышав нотки сомнения в веселом голосе сестры. На ее лице появляется нерешительная улыбка, которая больше похожа на извиняющуюся, пока неловкая шутка повисает в воздухе.
А затем Кэм оттягивает топ пониже, пытаясь прикрыть живот от глаз младшей сестры.
Она ненавидит свою работу, но деньги ей нравятся больше.
– Кстати, а что ты делаешь? – через мгновение спрашивает она,
И сейчас в ее голосе слышится осуждение.
– Готовлю ужин.
Закатив глаза, Кэм качает головой.
– Значит, ты не только не послала подальше парня, с которым жила, но теперь прислуживаешь еще одному?
Я кладу пару луковых колец на первый двойной чизбургер и прикрываю его булочкой.
– Вовсе нет.
– Ну-ну.
Я смотрю на сестру.
– Мы поселились здесь – стоило бы добавить: в этом сказочном районе – совершенно бесплатно. Так что мне нетрудно выполнять свою часть сделки. С нас всего-то требуется поддерживать чистоту и готовить время от времени. Вот и все.
Кэм с самым суровым видом выгибает правую бровь и скрещивает руки на груди, всем видом показывая, что не купилась на мои слова. Ой, да ради бога. К тому же в сделке с Пайком Лоусоном мы в выигрыше. Дом с кондиционером, кабельным телевидением, Wi-Fi, гардеробной…
Я тянусь через столешницу и поднимаю жалюзи.
– У него даже есть бассейн! – выпаливаю я, чтобы она поскорее от меня отвязалась. – Так что не надо меня жалеть.
– Серьезно? – Ее глаза расширяются.
Сестра вскакивает со стула и подбегает ко мне, чтобы выглянуть в окно. За ним – превосходный бассейн в форме песочных часов, выложенный разноцветной плиткой в средиземноморском стиле, а лестница украшена мозаикой. Видимо, отец Коула еще не закончил оформление заднего двора, потому что в дальнем углу виднеются пустая клумба для цветов и отверстия для мини-водопадов, которые пока не работают. У бассейна стоят стол и стулья, а на траве хаотично расставлена различная садовая мебель. Справа, рядом со шлангом, лежит большой зонт от солнца, а слева установлен гриль, прикрытый брезентом.
Сестра одобрительно кивает.
– Здесь миленько. Ты всегда должна была жить в таком доме, как этот.
– А кто не должен? – интересуюсь я в ответ.
Хотя я все еще не могу отделаться от мысли, что мне здесь не место. Но Коул мне небезразличен, к тому же уж лучше я поживу здесь, чем с папой.
Я доделываю чизбургеры, когда Кэм оборачивается, прислоняется к стойке и смотрит на меня.
– Ты уверена, что он хочет, чтобы ты лишь следила за порядком и иногда готовила? – допытывается она. – Мужчины одинаковы независимо от возраста. Уж я-то знаю.
Ой, да отстань ты уже. Я могу за себя постоять. Парни из старшей школы и работа в баре научили меня этому…
Но сестра еще не все сказала, поэтому подходит ближе и останавливает меня.
– Послушай меня, – ее голос становится серьезным. – Да, это хороший дом, спокойный район, и, живя тут, ты сэкономишь немного денег. Но тебе необязательно оставаться здесь.
– Я не хочу переезжать к папе и Коринн, – возражаю я. – И не могу жить с тобой. Я ценю твое предложение, но не хочу спать на кушетке и делать домашнюю работу в комнате, где носится четырехлетний ребенок.