Иметь и не иметь
Шрифт:
— Да, сэр, — говорит Хэйсус очень гордо.
— Когда ж это вы поженились? — спросил его Роджер.
— Прошла месяц. Месяц, который до эта. Вы приходил на свадьба?
— Нет, — сказал Роджер. — Я не приходил на свадьба.
— Вы много потерял, — сказал Хэйсус. — Вы потерял весела свадьба. Почему так, вы не приходил?
— Ты меня не звал.
— Да, да, — сказал Хэйсус. — Я забыл. Я вас не звал. Вы получил, что хотел? — спросил он приезжего.
— Да. Как будто. Это самый дорогой бакарди, какой у вас
— Да, сэр, — ответил ему Фредди. — Это настоящий carta del oro. [7]
— Слушай, Хэйсус, а с чего ты взял, что это твой ребенок? — спрашивает его Роджер. — Это не твой ребенок.
— Как это так не мой ребенок? Как это так? Черт дери, вы не смел так говорить! Как это так не мой ребенок? Вы покупал корову и вы не получал теленок? Это мой ребенок. Черт дери, да. Мой ребенок. Мой собственность. Да, сэр!
Он уходит вместе с приезжим и с бутылкой бакарди, и смеются в конце концов над самим Роджером. Этот Хэйсус — штучка все-таки. Да и тот другой кубинец, Суитуотер, тоже.
7
Золотой ярлык (итал.).
Тут входит Краснобай, адвокат, и он говорит Гарри:
— Только что таможенники поехали за вашей лодкой.
Гарри посмотрел на него, и глаза у него были такие, точно он собирался кого-то убить. Краснобай продолжал все так же, без всякого выражения в голосе:
— Кто-то с высокого грузовика увидел ее среди манглий и позвонил по телефону на таможню. Я только что встретил Германа Фредерикса. Он и сказал мне.
Гарри ничего не ответил, но глаза его стали опять, как у всех людей. Потом он сказал Краснобаю:
— Всегда вы все знаете.
— Я думал, вам это будет интересно, — сказал Краснобай тем же ровным голосом.
— Меня это не касается, — сказал Гарри. — Стерегли бы получше.
Оба они стояли у стойки, и ни тот, ни другой не сказал больше ни слова, пока Дылда Роджер и все остальные не убрались оттуда. Тогда они пошли в помещение за баром.
— Зараза вы, и больше ничего, — сказал Гарри. — За что ни возьметесь, все идет к черту.
— Я виноват, что лодку было видно с грузовика? Вы сами выбирали место. Вы сами ее прятали.
— Заткнитесь, — сказал Гарри. — Почему это раньше там такие высокие грузовики не ездили? Это был для меня последний случай честно заработать деньги. Последний случай пойти в рейс, где пахло деньгами.
— Я вам вовремя дал знать.
— Вы просто старый ворон.
— Ну, будет, — сказал Краснобай. — Они хотят ехать сегодня вечером.
— И пусть себе хотят.
— Они что-то начинают беспокоиться.
— В котором часу они хотят ехать?
— В пять часов.
— Я достану лодку. Отвезу
— Это неплохая мысль.
— Вот накаркаете еще. Не суйтесь в мои дела и не каркайте.
— Слушайте, вы, бешеный, — сказал Краснобай, — я вам хочу помочь, стараюсь для вас…
— А сами только портите. Заткнитесь. С такой заразой, как вы, лучше не связываться.
— Да будет вам, наконец.
— Ну, ладно, — сказал Гарри. — Мне нужно подумать. До сих пор я все обдумывал одну вещь, а теперь я уже ее обдумал, и мне нужно обдумать кое-что другое.
— Почему вы не хотите, чтобы я помог вам?
— Вы приходите сюда в двенадцать часов и принесите залог за лодку.
Когда они вышли в общую комнату, там был Элберт, и он сразу подошел к Гарри.
— Очень жалею, Элберт, но я не могу тебя взять, — сказал Гарри. Это он уже успел обдумать.
— Я бы недорого спросил, — сказал Элберт.
— Очень жалею, — сказал Гарри, — но мне уже не нужно.
— Никто другой с тобой за такую плату не поедет, — сказал Элберт.
— Я поеду один.
— Разве можно в такой рейс пускаться одному? — сказал Элберт.
— Заткнись, — сказал Гарри. — Что ты понимаешь в моих делах. Или тебя этому на общественных работах учат?
— Иди ты к черту, — сказал Элберт.
— Может, и пойду, — сказал Гарри. Всякий, взглянув на него, увидел бы, что он напряженно думает о чем-то и не хочет, чтобы ему мешали.
— Я бы все-таки хотел поехать, — сказал Элберт.
— Я не могу тебя взять, — сказал Гарри. — Знаешь что, оставь меня в покое.
Элберт ушел, а Гарри все стоял у стойки и так смотрел на автоматы для монет в пять, десять и двадцать пять центов и на репродукцию «Последнего бивуака» Кэстера на стене, точно никогда не видел их раньше.
— А ловко Хэйсус отбрил Дылду Роджера насчет ребенка, верно? — сказал ему Фредди, опуская грязные стаканы в лохань с мыльной водой.
— Дай-ка мне пачку «Честерфилдских», — сказал ему Гарри. Он прижал пачку обрубком и, вскрыв ее с одного конца, вынул сигарету и вставил в рот, потом уронил пачку в карман и прикурил у Фредди.
— Твоя лодка в порядке? — спросил он.
— Я на ней недавно ходил, — сказал Фредди. — Она в полном порядке.
— Хочешь, у тебя ее зафрахтуют?
— Для чего?
— Для рейса на Кубу.
— Только под залог полной стоимости.
— А сколько она стоит?
— Тысячу двести долларов.
— Я ее фрахтую, — сказал Гарри. — Мне поверишь без залога?
— Нет, — ответил ему Фредди.
— Отвечаю своим домом.
— Мне твой дом не нужен. Мне нужно тысячу двести монет.
— Идет, — сказал Гарри.
— Раньше деньги принеси, — сказал ему Фредди.
— Когда придет Краснобай, пусть он меня подождет, — сказал Гарри и вышел.