Иметь королеву
Шрифт:
— Видел?
— Так точно. Что это?
Башис был «стариком», готовился к дембелю, и поэтому вид имел важный.
— Когда один журналист написал в газете, что над Калчами часто падают звезды, то его быстренько убрали.
— Почему? — спросил Владимир.
— Потому что это не звезды, а боеголовки.
— Боеголовки?!
— Да. Боеголовки стратегических ракет.
Все еще не до конца понимая происходящее, Владимир молчал. Башис терпеливо объяснил:
— Когда сделают новую машину, ее надо испытать?
— Надо.
—
— Так они… это… ядерные?
— Да нет, — снисходительно успокоил Башис, — болванки с приборами внутри. Ядерная так рванула бы, что тут камня на камне не осталось. Ты сегодня подворотничок менял?
— Так точно, — соврал Владимир.
— Тогда иди, готовься к отбою.
Первый вылет на поисковые работы Владимир ждал с трепетом. Их группа во главе со старлеем Вронским погрузилась в «МИ-4», и старенький вертолет попер их за реку Камчатку, за Шивелуч к месту падения боеголовки. Они летали кругами над тайгой, а где-то в глубинах космоса уже пожирала с чудовищной скоростью пространство отбросившая ступени головная часть стратегической ракеты. Все прилипли к иллюминаторам.
Она появилась над тайгой, как яркая звезда, и хотя был солнечный день, звезду эту было очень хорошо видно в белесом безоблачном небе. Дымный след от сгорающей обшивки обозначился высоко над поверхностью долины. Вертолет находился недалеко от места падения, и казалось, что огненная болванка вот-вот врежется в машину. Но боеголовки действительно падали очень точно. Молнией скользнув с небес, болванка беззвучно исчезла в тайге, разбросав при падении стайку каменных берез. Вертолет, словно ястреб на добычу, устремился к месту падения.
Боеголовка ушла в землю почти на два метра. Из ямы, похожей на воронку, шел дым. Пахло гарью, несло теплом от оплавившегося металла.
В тот день откопать болванку они не успели. Умотавшийся вусмерть Владимир без задних ног лежал в палатке и не мог заснуть. Звенело над ухом надоедливое комарье, и он, растеряв изрядную долю романтического настроя, часто и протяжно вздыхал.
— Упахался? — совсем не по-командирски спросил Башис.
— Есть немного.
— Ничего, привыкнешь. Надо ведь кому-то эту работу делать. Мне тоже поначалу тяжко было.
— Привыкну.
На третий день они закончили работы. Теперь яма стала похожа на тарелку, на дне которой покоилась болванка — космический гостинец конусовидной формы из серебристого металла. При падении от болванки откололось несколько кусочков, и Башис, оглянувшись на офицера, занятого своими делами, сунул один из них в рюкзак. Другой кусочек он протянул Владимиру.
— А можно? — спросил тот. — Металл, наверное, секретный.
—
Башис показал ему на гимнастерку, где рядом со значком классности была укреплена маленькая серебристая ракета.
— Сделай себе такой же. Поисковики все такие носят.
Они срубили из деревьев знак, чтобы отметить место падения, и улетели.
Нам теперь не страшен Дождичек косой. Мы как математики Счет ведем с тобой: Сколько масла, сахару, Сколько нами съедено, Сколько нам осталось до минуты той!Салага пел песню, а Владимир, сидя в кругу друзей — таких же, как и он, солдат из своей и соседней автороты, — смотрел на Калчевскую. Сопка привычно курила нескончаемую трубку, причудливо выдувая из жерла сизый дымок. Скоро домой. Осталось пять месяцев, или 153 дня, или 3672 часа. Календарик в кармане почти весь исчеркан крестиками. Позади десятки боевых работ, на груди четыре значка, армейский альбом с фотографиями и видами Камчатки лежит в чемоданчике рядом с новой дембельской формой. Скоро, скоро.
Парень в десятый, наверное, раз спел полюбившуюся песню. Из казармы БОПР вышел дежурный:
— Батарея, строиться на ужин!
Это был один из последних вылетов на поисковые работы. Ничего особенного — получили вещмешки, инструмент, провизию, вскочили в машину и — на аэродром. «МИ-4» зачихал двигателем, возбужденно задрожал в предчувствии полета и — здравствуй, знакомая долина за Шивелучем!
Боеголовка пришла как всегда по расписанию. Скорый «Казахстан — Камчатка», двадцать минут лета. Шлепнулась, как ей и положено, в лесной массив, и поисковики приступили к своей рутинной работе. Размахивая лопатой, Владимир ощутил, как просится наружу завтрак — похоже, переел красной рыбы, щедро политой подсолнечным маслом. Рыбой их снабжал рыбхоз в обмен на парочку солдат, помогающих им во время лова.
— Товарищ лейтенант, я на секундочку, — попросился он у офицера, — в кустики.
Перед тем как приступить к важному делу, Владимир огляделся. Все вокруг как на ладони. Боеголовка упала в ложбину, ребята трудятся совсем рядом. Неудобно. Он отошел за холм и в рощице берез присел на корточки. Важное занятие всегда предполагает полную самоотдачу. В другое время он обратил бы внимание на подозрительное шевеление кустов жимолости недалеко от себя. А тут…
Медведь был голоден. Совсем недавно закончилась суровая камчатская зима, запасы жира на боках истощились, а вкусные фиолетовые ягоды жимолости еще не созрели. Он жевал горьковатые побеги, вынюхивал в траве жуков, а раздразненный зеленью желудок требовал еще и еще. Медведь был зол. Непонятное существо под деревом пришло на его территорию и, похоже, совсем не собиралось уходить.