Иметь все

Хэран Мэв

– Не сейчас, – пробормотал он, забирая ее бокал и ставя на ночной столик.

Она начала снимать свой костюм.

– Нет, оставь его, – скомандовал Дэвид, отрывисто и тяжело дыша. Лиз чувствовала его возбуждение, когда он укладывал ее на кровать, одновременно задирая ей юбку. Неожиданно перекатился через нее, увлекая ее с собой, так что одним быстрым движением не он оказался наверху, а она сидела на нем верхом с поднятой к поясу юбкой, все еще одетая, как для интервью. Она никогда не видела его таким возбужденным. Глядя на него сверху вниз, вдруг подумала, что знает почему. Его возбудил ее успех, сама мысль о том, что выбившийся

из низов Дэвид Уорд занимается любовью со своей всемогущей женой. На мгновение Лиз тронула его наивность, его бесхитростная вера в плоды успеха. Да, эта вера двигала им, давала ему энергию. Она была его сильной стороной. Но Лиз боялась, что эта же вера может помешать ему видеть действительность, осознать тот фант, что за их успех надо платить и что платить приходится ей. Ей и детям.

Лиз посмотрела на его красивое лицо, когда его тело содрогалось в оргазме, и поняла, что пропасть между ними увеличится, если она не объяснит ему, почему рассказала все Стеффи Уилсон. Она знала, что должна рассказать ему о своих сомнениях и страхах до того, как он возьмет в руки «Дейли уорлд» и прочтет все сам. Медленно слезла с него и легла рядом.

– Дэвид, – сказала она твердо, гладя его спину, – есть кое-что, что ты должен знать. Я не так счастлива, как ты думаешь. Все последние дни я билась над этими проклятыми вопросами, но сегодня я все рассказала Стеффи Уилсон. У меня не было выбора. Дэвид, я хочу, чтобы ты понял. Дэвид?!

Она заглянула ему в лицо и обнаружила, что его глаза закрыты и он тихонько похрапывает. Он спал глубоким и спокойным сном.

– Да ты понимаешь, мать твою так, с чем ты играешь? – Конрад швырнул номер «Дейли уорлд» с такой силой, что кофе из чашки Лиз пролился на ее стол.

Заголовок аршинными буквами через всю страницу кричал: «КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА Я ЗАКРЫВАЮ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ МОЕГО ДОМА, Я ПЛАЧУ, ГОВОРИТ МАГНАТ ТЕЛЕВИДЕНИЯ».

– Что это за бред? – орал Конрад. Она никогда не видела его в таком гневе, даже когда он садился на своего любимого конька – начинал говорить о необходимости обуздать профсоюзы. – Я плачу тебе за то, чтобы ты была витриной «Метро ТВ» – крутой, агрессивной, уверенной в себе женщиной, которая способна провести нашу телекомпанию через девяностые годы, а получаю вот эти сопливые рыдания о том, как трудно оставить детей дома. Только Бог знает, как это скажется на нашей репутации в Сити. – Он передразнил, подражая ее голосу: «Если я не смогу совмещать карьеру и семью, я просто уйду с работы».

– О чем, черт тебя побери, ты думаешь?

– Дело в том, Конрад, что это правда.

– И какой же болван так наивен, чтобы говорить правду Стеффи Уилсон? Боже, ведь ты не дефективная дурочка из банды сопляков, которую злодеи-газетчики обманом заставили выложить свою историю!

– Я считаю, что это важная тема. – Он резко повернулся к ней:

– Это правда? Вся эта белиберда о слезах на пороге?

– Конечно, нет. Я только сказала, что иногда уходить от детей мне бывает трудно.

– Слушай, детка, если тебе слишком жарко, иди обратно на кухню. – Лиз начинала чувствовать, что сердита не меньше Конрада:

– У меня нет желания возвращаться на кухню, Конрад. Речь о другом.

– Так о чем же, так твою мать?

Мгновение они стояли лицом к лицу. Гнев был тем, что Конрад понимал и уважал. Это было мужское качество.

– Речь о том, что ты взял на

эту работу женщину, потому что так тебе было выгодно. Ты знал, что иметь женщину на месте руководителя программ – это хорошая реклама. Теперь перед тобой последствия этого шага. Я женщина и я люблю своих детей. Я не собираюсь прикидываться тем, нем не являюсь. Но это не делает меня менее пригодной для моей работы. Поверь мне, Конрад, это дело у меня пойдет. На моих условиях.

Конрад повернулся и направился к двери. В дверях он задержался:

– Я надеюсь, что у тебя получится, Лиз, надеюсь, что получится. А теперь займись рефрижераторной компанией ладно? И не давай больше никому интервью.

Он с грохотом захлопнул за собой дверь.

Полминуты спустя Вив, ее секретарша, с сочувственной улыбкой просунула голову в дверь. Она, видимо, слышала все до последнего слова через эти хлипкие стены.

– Звонили из «Космополитэн» А также из «Эль», «Дейли мейл» и журнала «Хелло» Похоже, вы затронули больную тему.

Она ни с кем говорить не собиралась. Она свое сказала.

– Да, и еще эта стерва Стеффи Уилсон звонила тоже. Она считает, что вам это может быть интересно: завтра они собираются поместить продолжение. У них так много читательских откликов, что решено отвести под них разворот. – Лиз уронила голову на руки. Меньше всего на свете ей хотелось продолжать эту тему Конрад тогда совсем взбесится.

– Вы видели интервью с Лиз в сегодняшней «Дейли уорлд»? – Мелани Мейсон пригубила коктейль и бросила взгляд на двух своих подруг, чтобы убедиться, что ее слушают.

Это была идея Мел, чтобы три лучшие подруги Лиз собрались в клубе «Гручо» и отметили ее триумф. Как редактор «Фемины», библии Работающей Женщины, Мел считала своим долгом показываться в местах, где собирается авангардная журналистская братия, а авангарднее «Гручо» места не было. Однако, предлагая это, она не могла предвидеть, что о Лиз вдруг станут так много говорить. Знать бы заранее, выбрала бы что-нибудь не столь кишащее развязными репортерами скандальной хроники и босяцкого вида журналистками.

Поверх огромного стакана темного стекла Мел оглядела своих подруг Бритт, как всегда, была до тошноты стильна в своем черном костюме с небольшим ожерельем тонкой работы из огромных осколков цветного стекла. Спросите любого лондонского бродягу, и он скажет вам, что не стал бы платить за эти стекляшки ни гроша, а подобрал бы их где-нибудь на свалке.

Мел заметила, что и прическа Бритт была в новом стиле. Ее светлые волосы были коротко подстрижены. Боже, это придает ей вульгарный вид. Поразительно, как обманчива бывает внешность. Бритт единственная из ее знакомых, кто, будучи стопроцентной женщиной, обладает совершенно мужскими повадками.

– Она, должно быть, рехнулась, что говорит такое, – Бритт щелкнула пальцами проходившей мимо официантке и попросила бутылку «Лансон» Потом полезла в свою сумку от Шанель за бумажником.

Мел усмехнулась. Бритт не упускала случая щегольнуть своей золотой кредитной карточкой «Амекс».

– Еще рано расплачиваться, Бритт, – заметила она.

Бритт вспыхнула. Она боялась своих промашек в обществе и трепетала при мысли, что кто-нибудь за изысканным стилем одежды и небрежным видом угадает ее настоящее происхождение. Она убрала карточку. Пора ей уже избавиться от этого глупого страха оказаться не при деньгах.