Immortality
Шрифт:
– И зачем вам это было нужно?
Не то, чтобы мне был неприятен подобный интерес, да и вряд ли доктор Каллен и его жена могли рассказать обо мне что-то такое, чего не знала я сама. В действительности это была уже незнакомая мне жизнь, но, всё равно, это была моя жизнь, и, как закрытый человек, я не могла приветствовать подобный интерес.
– Видите ли, у меня тоже есть некоторого рода дар.
– Вот как?
Значит, мои подозрения относительно ментального общения были не беспочвенны.
–
Я опешила.
– Объясните.
– Становясь вампиром, мы получаем в дар способность, которой в человеческой жизни не придавали значения или не замечали вовсе. Она трансформируется вместе с нашим телом, и интуиция становится чтением мысли, прозорливость – видениями будущего. В вашем случае эмоциональная закрытость и самодостаточность перешли в метальный щит.
Я засмеялась.
– А я всегда считала, что мой главный талант – попадать в неприятности и запинаться о собственные ноги.
– Если бы это было так, не думаю, что на протяжении стольких лет вам удалось бы не привлекать к себе внимание нашего сообщества. Вампиры-неудачники долго не живут.
По тону Елеазара не было понятно говорит ли он серьёзно или шутит. Я бросила быстрый взгляд на Карлайла. Доктор Каллен определённо не выглядел расположенным к шуткам.
– А какой талант был у вас? – вернулась я к Елеазару.
– Если вкратце, я видел людей насквозь. – Теперь он точно улыбался.
– Пренеприятное зрелище, полагаю.
– В то время и в тех условиях, в которых мне довелось жить, я, пожалуй, соглашусь. Возвращаясь к вам, Белла, скажу, что вы способны на большее, чем просто спрятать себя. Я бы хотел проверить одну теорию, но для этого мне необходимо, чтобы вы встретились с Эдвардом. Разумеется, в том случае, когда ваш щит полностью восстановится.
Краем глаза, я увидела, как доктор Каллен выпрямился в своём кресле. Вероятно, моя возможная реакция на предложение Елеазара была оговорена заранее, и Карлайл вызвался быть своеобразным громоотводом. Или буфером. Или же главным переговорщиком в случае, если я отвечу отказом. Делать это я в любом случае не буду, и слово своё, данное Эдварду, сдержу: не исчезну и не буду избегать встречи. Просто мне в любом случае необходимо к ней подготовиться.
– Для чего именно вы хотите использовать Эдварда?
– Чтобы он попытался прочесть ваши мысли. Насколько я знаю, когда вы были человеком, у него это не получалось.
– И вы полагаете, под щитом это сработает?
– Возможно. Но я рассчитываю на получение другого эффекта.
– Какого же?
– Щит – ваша сущность, Белла. Растягивая его, вы заполняете ею окружающий мир. Любое существо, попадая под воздействие щита, открывается для вас. Оно становится вами и вашими же становятся его мысли, чувства, желания. И я очень рассчитываю, что это распространится и на дар, которым оно обладает. Попробуйте аккумулировать его в себе, присвойте, и тогда вам не будет равной по силе и возможностям даже в нашем сверхчеловеческом мире.
У
– Не представляю, что подобное возможно.
– Я же говорил, что у меня дар чувствовать таланты, - улыбнулся Елеазар. – А свой вы толком ещё не знаете.
Часть 19
Soundtrack - The one by Kodaline
Итак, возможно вселенная супергероев скоро пополнится новым видом - супервампиром, владеющим даром как губка впитывать в себя сущности и возможности окружающих.
Вампирский вариант Спанч Боба.
Мне понадобилось время, чтобы перестать смеяться и серьёзно задуматься над словами Елеазара. Он пердположил, что под щитом я могу проецировать на себя чувства других существ, укрытых им. Для этого всего-то и надо, что растянуть его. Но разве подобного не случалось со мной ранее? Разве, выпивая свои жертвы, я не чувствовала их ужас и боль?
Бывало, но точно не всегда. Вероятно, только в те разы, когда в финале охоты я забывала снять щит. Но тогда мне не казалось странным ощущать агонию умирающих. Я не стремилась к этому, но определённо знала, что происходит в их душах и телах. Исходя из теории Елеазара, моё знание было вовсе не знанием.
Не терпелось проверить это на практике, но для начала необходимо, чтобы щит полностью восстановился. Следующие дни я то и дело натягивала его на себя, а заодно и на окружающие меня предметы. Ведь, чтобы учиться растягивать щит, достаточно и такого его состояния.
Занятное, полагаю, представлялось зрелище: сидя посреди комнаты, я раздувала щёки и растопыривала пальцы, стараясь охватить собой как можно больше пространства. Хорошо, что Розали оказалась настолько самовлюбленной - недостатка в зеркалах в доме не было. Расставив и разложив их по кругу, я внимательно следила за своим отражением.
Это была работа наоборот, которая вернула меня в первые месяцы вампирского существования. Тогда я училась стягивать энергию жажды, превращая её во вторую кожу, теперь же старалась вытолкнуть её наружу, сделать чем-то вроде плаща.
Сначала колебания в воздухе были едва ощутимы, но в тот день, когда вокруг послышались знакомые щелчки, я поняла, что у меня начало получаться.
Исчезнувший стул, на котором я сидела, стал первой из моих побед. Конечно, он не исчез полностью, но начал подрагивать и мерцать вместе со мной. Радиус зеркального круга постепенно увеличивался, и вот уже диван и маленький столик мебельными призраками покачивались в разноуровневом зеркальном ряду. С каждым днём отражения становились менее отчётливыми – яд в моем теле постепенно растворял человеческую кровь.
Я концентрировалась на происходящем, запоминала ощущения. Испытывая щит на прочность, с каждым разом я продвигалась на дюйм дальше. Нестерпимо хотелось испробовать то, что делаю, на ком-то, кто сможет оценить мои старания.
Я попросила Елеазара и Карлайла на некоторое время оставить меня одну. Они выполнили просьбу, и за следующую неделю меня побеспокоили всего лишь раз. Конечно, это была Эсми. Она интересовалась моим состоянием, предлагала помощь – всё что угодно, лишь бы я не чувствовала себя покинутой. Он неё же я узнала, что Денали уехали – все, кроме Елеазара и его жены. Ну, и Эдварда.