Император Африки
Шрифт:
— Ну, вам будет трудно. Я разговаривала со своими родственниками, и не только, у которых есть дочери на выданье, или незамужние сёстры и дочери. К сожалению, никто не хочет ехать в далёкую Африку. Там жарко, страшно и дико. Променять комфорт нашей страны, или Франции, никто не хочет.
— Я не хотела вас расстраивать, но ваша миссия здесь бесперспективна, как, впрочем, и везде в Европе. Но вы не отчаивайтесь, любая купчиха или простая дворянка, с радостью согласится на этот брак. Хотите, я устрою конкурс невест? Вы сможете
— Очень рад, что вы с участием относитесь к моей многострадальной миссии, — ответил ей на это Луиш, — но, пожалуй, нет. Спасибо. В этом нет никакого смысла. Мой господин и друг может создать себе гарем из разных женщин, но не делает этого, в память о своей безвременно погибшей жене.
— Он надеялся найти себе супругу из королевского рода, чтобы закрепить свои амбиции и создать африканскую династию, но видно, не судьба! И моя миссия — невыполнима!
Луиш горько и неподдельно вздохнул, а потом продолжил.
— Я с прискорбием констатирую этот факт, с большой печалью в сердце и горечью в душе. Время всё поставит на свои места и рассудит нас. От себя я могу добавить, что вашу страну ждут большие потрясения, о которых постоянно говорит мой царь. До большой войны с Японией осталось всего четыре года, а до мировой войны — четырнадцать, и лучше России в неё не влезать!
— Вы что-то знаете? — спохватилась императрица.
— Нет, я ничего не знаю, а просто повторил слова моего господина. Я прошу принять от меня в дар портрет Иоанна Тёмного и эти небольшие серёжки, — и он передал императрице, через её фрейлину, изящные золотые серёжки, с яркими, крупными рубинами, а потом и сам портрет Мамбы, и откланялся.
— Постойте, — остановила его императрица, примите и от меня подарок, в знак уважения к вашему другу, — и она позвала другую фрейлину.
Вскоре вошла вызванная фрейлина и принесла с собой портрет царской семьи, в золотом окладе, украшенный драгоценными и полудрагоценными камнями, вручив его Луишу. Ещё раз поклонившись, Луиш вышел из комнаты и сев в экипаж покинул Гатчинский дворец, с грустью думая, что он зря провёл это время, только растратив множество денег на ненужную пыль в глаза и дорожные расходы.
Но делать было нечего, и он, отправившись в Баронск, провёл там ещё две недели, а потом оттуда отправился в Америку, надеясь поговорить с Сосновским лично и прощупать там атмосферу, на предмет выгодной женитьбы Мамбы, если такое ещё было возможно.
Глава 9 Великобритания-Германия
Маркиз Солсбери, премьер-министр Великобритании и её лорд-канцлер, сидел во главе стола, вокруг круглой столешницы которого собрались члены тайного совета Британской империи.
Это были как всем известные люди, являвшиеся членами парламента, так и люди, о которых знали только в узких кругах. Напротив премьера сидел министр
По правую руку от маркиза сидел первый лорд Адмиралтейства Уильям Уолдегрейв Палмер, сейчас бывший и военным министром. Присутствовало также ещё несколько человек, упоминание о которых сейчас нецелесообразно.
Повестка этого необычного совещания была одна — англо-бурская война, которая началась, буквально, на днях. До ее развязывания, в течение года, проводилось множество консультаций с Германией. Джозеф Чемберлен смог провести секретные дипломатические переговоры с министром иностранных дел Германии Бернгардом фон Бюловым.
Итогом этих переговоров стало соглашение о разделе португальских территорий, в обмен на неучастие в войне на стороне буров Германии, и прекращение ею всяческой поддержки бурских республик. В то же время, Чемберлен предоставил королю Португалии тайную гарантию неприкосновенности территорий Португалии, как в Европе, так и в колониях. Но немцы об этом не знали.
Шла большая игра, где судьбы отдельных людей не играли ровным счётом никакой роли. Кроме раздела португальских колоний, Германии обещали, что Британская империя передаст им острова Самоа, на которых они могли бы развернуть свою Тихоокеанскую базу, чтобы иметь влияние на судоходство в этой части океана, и не только в ней.
Начало англо-бурской войны было неудачным. Генерал Джордж Уайт, имея в распоряжении двенадцать тысяч солдат и слабое артиллерийское вооружение, тем не менее, надеялся на небольшую победоносную войну. Эта, ни на чём не основывающаяся самонадеянность его и подвела.
Бурские республики смогли выставить против него около сорока пяти тысяч бойцов, в самый пик проведённой мобилизации, во главе с генералами Кронье и Принслоу. Вот по этому поводу и было собрано экстренное совещание тайного совета Великобритании.
— Джозеф, — обратился маркиз Солсбери к Чемберлену, — вы, вместе с Родсом и теми деловыми кругами, что за вами стоят, затеяли всю эту многоходовую комбинацию, и что в итоге? Где ваш друг и финансовый вдохновитель, Лайонел Ротшильд? Где все остальные банкиры, затеявшие эту возню, которую придётся нам расхлёбывать, чтобы не потерять лицо?
— Сэр! Я …, - начал было говорить министр колоний, но был грубо прерван лорд-канцлером.
— Что? Что я? Сесил?! Ты же говорил, что буры не смогут выставить против нас больше десяти тысяч бойцов, и вооружены они будут только старыми винтовками. И теперь генерал Джон Уайт отбивается от буров, вооруженных и пулемётами, и пушками. Напыщенный индюк!
— Это я не о тебе, Сесил, о Уайте. Это он индюк, а ты болван! Или у тебя другое мнение, Сесил?
Будущий глава самой крупной кампании «Де Бирс» счёл более благоразумным промолчать.