Император и шут
Шрифт:
«Он спит, теперь все время спит. О Боги! Он выгладит таким больным и старым», — грустил Шанди.
Позади принца беспокойный сенатор опять раздраженно зафыркал.
— Дьявольщина! Стыд и позор... на десять лет моложе меня, понимаешь?.. При Эгмоне мы были радом, бились с ним плечом к плечу. Прекрасный человек... и такой печальный финал! Тяжко видеть... — Сенатор умолк, продолжая огорченно сопеть. На трон спящего императора сажать не собирались. Переносное кресло поставили рядом с помостом, и носильщики удалились. Шанди глазам своим не верил. Говорливый сенатор не преминул возмутиться,
Перед троном собралась группа людей. Самые старые из них, трое или четверо, сидели в креслах. Старейшего из сенаторов под руки вывели вперед. Шанди вспомнил, что маршал Ити говорил как-то, что этот старик — самый древний в Империи и уступает в возрасте только Блестящей Воде. Что сделал старейший, Шанди не углядел, но миссию свою старик выполнил, и его отвели обратно на место. Герольд начал нудно читать совместную резолюцию, то и дело «принимая во внимание» и «делая соответствующие выводы».
Громкий хлопок заставил Шанди вздрогнуть. Итбен только что что-то припечатал Большой Императорской Печатью. Должно быть, резолюцию. Потом он произнес привычную фразу, что дедушка, мол, принимает. Что именно принял дедушка, Шанди не уразумел. Мальчик уставился на Итбена.
Консул раздевался.
— Сучье охвостье! — пророкотал шумливый сенатор сверху. — Похоже, стервец прокручивает всю церемонию коронации. Только этого не хватало!
Консульской тоги на Итбене уже не было. Шанди покосился на маму, она выглядела вполне довольной, хотя Итбен стоял посреди Круглого зала в одной тунике, как простой слуга. К полуголому консулу приблизился Юкилпи с чем-то алым, развернул это... и Шанди ахнул. На Итбена надевали пурпурную тогу. Такую же, как дедушкина! Все приняли это как должное.
Нет, не все. Строптивый сенатор тоже не считал переодевание Итбена правильным. Старик громко стенал о поруганной императорской чести. Зато мама улыбалась, а раз так, то все должно было быть в порядке.
Вот и настал величайший миг. Предчувствие необычного вырвало Шанди из дурмана. Дрожа от возбуждения, мальчик представил, как однажды сам сделает это — вызовет Хранителей, чтобы те признали его августейшим властителем, императором. Придет срок, и Шанди просунет левую руку в ремни Эминова щита, а правой рукой поднимет легендарный меч. Потом он обойдет вокруг Опалового трона, демонстрируя реликвии... Странно, что щит в выбоинах, а меч какой-то короткий; ни то ни другое даже не блестит, потому что из бронзы. Шанди не понимал, почему столь великий император, как Эмин, не обзавелся добрым стальным мечом. Мальчик почувствовал себя обманутым.
Итбен отшагал ритуальный круг вокруг императорского трона и... Шанди чуть не взвыл — слишком уж крепко вцепилась мама в его руку. Принц испуганно глянул на нее. Закусив губу чуть ли не до крови, она впилась в Итбена взглядом.
Тишина казалась звенящей. Все чего-то ждали. И в этой глубокой тиши, как охотничий рог на рассвете, пророкотал шепот шумливого сенатора:
— Пять против
Больше не раздалось ни единого звука. Итбен поднялся на нижнюю ступень императорского помоста.
— Не удостоят полукровку, — рычал упрямый сенатор.
Еще шаг — и Итбен перед Опаловым троном.
Консул в императорской багрянице повернулся лицом к Белому трону.
«Почему он ждет? Боится, что ли? — устало — подумал Шанди. Итбен с силой ударил мечом по щиту. Звук оказался глухой и неинтересный. Шанди чуть не расплакался от разочарования. Он ожидал звона, от которого задрожит весь Круглый зал... звона, который долгим эхом будет летать под сводами, а вовсе не глухого стука упавшего подсвечника. Впрочем, Итбен старался добросовестно; если и другие императоры действовали столь же энергично, то неудивительно, что за три:! тысячи лет щит и меч так попортились.
Громкий вздох то ли удивления, то ли удовлетворения облетел весь Круглый зал. На Белом троне восседала дама.
Еще одно разочарование — Хранительница Севера оказалась не такой уж и старой. Мама выглядела куда старше ее. Гоблинша даже зеленой не была. Цвет лица как у Шанди, если не желтее. Ее длинные черные волосы были собраны пучок и завязаны узлом на макушке. Красавицей ее, конечно, не назовешь, но и безобразной тоже. Вот одежда ее действительно смотрелась как-то странно — хитон светился, а его складки струились, как туман. У Шанди голова пошла кругом, когда он попробовал представить себе одежду из спрессованной текучей мглы, поэтому он отвел взгляд.
Зря он это сделал, потому что когда Итбен отсалютовал мечом, то Шанди не успел разглядеть, как ответила на это Блестящая Вода. Белый трон вновь опустел, и смотреть на него теперь было бесполезно.
Нестройный хор возмущенных возгласов с сенаторских мест отзвучал довольно быстро. И вновь воцарилась тишина.
Теперь Итбен повернулся к востоку. Шанди поддался общему настроению и напряженно замер. Он не рассуждал, он просто ждал, хотя в любом случае мог видеть лишь спинку Золотого трона.
Снова раздался глухой удар бронзового меча о помятый бронзовый щит... и Олибино немедленно явился на вызов. Шанди удалось разглядеть лишь шлем с золотым гребнем торчащий над спинкой трона. Мама вздохнула с облегчением и выпустила его руку. Шанди вспомнил — двух достаточно. Отныне Итбен утвержден Четверкой как регент Империи. В очередной раз Шанди почувствовал себя обманутым: церемония оказалась не ахти какой.
— Отвратительно! — ворчал неугомонный сенатор. — Полукровка! И о чем только думают Хранители!
Шанди удивило, что старый сенатор не знал таких простых вещей: Хранителей заботит только магия. Все, за чем они следят, это чтобы Опаловый трон не занял колдун и чтобы претендент на престол не пробирался туда с помощью колдовства. Они и появляются-то лишь затем, чтобы показать, что власть захвачена мирскими средствами, безразлично какими — армией, ядом или интригами. Главное — претендент держал меч и щит Эмина и не был колдуном, вот и все. Придворный учитель еще упоминал, что случаи отказа Четверки признать нового императора или регента во всей многовековой истории можно пересчитать по пальцам.