Император Николай II и евреи
Шрифт:
«27 сентября 1791 г. нам, христианам, ни о чем ровным счетом не говорит, — писал Анатоль Леруа-Болье, — при этом этот день является одной из комполитических дат революции. Это 14 июля для каждого народа; и у разрушенной в этот тусклый осенний день Бастилии стены были выше и древнее, чем у Бастилии в предместье Святого Антуана. Из всех столетних юбилеев, которые нам завещала Революция, наверное, ни один другой не праздновался на большем количестве языков.
Франция, счастливая или злополучная, проявила в сентябре 1791 г. инициативу, которой один за другим последовали почти все народы... Честно говоря, они с этим не слишком спешили. Англия завершила эмансипацию своих евреев только в 1849 и 1857 гг.; Дания – только в 1849 г.; Австро-Венгрия – только в 1867 г.; Германия – между 1869 и 1871 гг.; Италия – между 1860 и 1870 гг.; Швейцария – в 1869 и 1874 гг.; Болгария и Сербия – в 1878 и 1879 гг. Единственные Россия и Румыния на одном конце Европы и Испания с Португалией – на другом еще не последовали нашему
194
Леруа-Болье А. Указ. соч. – С. 2, 3.
Так, по словам Леруа-Болье, с 27 сентября во Франции, казалось бы, больше не стало еврейского вопроса. Он исчез вместе с причинами, его породившими. Но в действительности так только казалось.
Нежидовствующие французы прекрасно понимали значение декрета от 27 сентября.
«Вчера Собрание проявило верх глупости и безбожия, предоставив евреям право доступа ко всем профессиям, — писала мадам Элизабет, сестра Людовика XVI, своей подруге мадам де Бомбель. — Я не могу передать тебе, насколько этот декрет вывел меня из себя. Придет срок для Божьей кары, и если Он и терпит зло долго, то и карает его с не меньшей силой».
Цитируя это письмо, “Archives Israelites” отмечают:
«Из этих слов и чувств сестры государя того времени понятно, была ли необходима революция, покончившая со злоупотреблениями в их корне». Однако последующие события полностью подтвердили правоту мадам Элизабет.
«Никто не вправе, — писал Дизраэли в “Эндимионе”, — с легкостью относиться к началу расы, к вопросу расы. В этом ключ мировой истории. Потому порой эта история и так мрачна, что ее пишут люди, которые не имеют представления ни о расовом вопросе, ни о соответствующих им исторических моментах».
Еврейский вопрос существовал и продолжает существовать во Франции, как и в других государствах, вне зависимости от того, даны гражданские права евреям или нет.
Эти гражданские права всегда были для них лишь этапом, и везде, где они их получали, служили им ступенькой для достижения цели, стоящей перед их племенем – избранным народом.
С первых же лет своего правления Империей Наполеон I был озабочен стремительной скупкой Франции евреями и той отчужденностью, с которой они продолжали жить среди других граждан, несмотря на полученные гражданские права. Отчеты из департаментов рисовали деятельность евреев в очень неприглядном виде: «Повсюду подаются декларации о гражданском состоянии, содержащие ложные сведения: отцы регистрируют девочками своих новорожденных сыновей... Евреи также подали пример неподчинения законам о рекрутском наборе. Из семидесяти евреев, которые в промежутке шести лет должны были быть призваны в Мозеле, на службу не поступил ни один» [195] .
195
Аббат Леманн Ж. Наполеон и евреи (Napoleon et les Israelites). – Париж, 1894. – С. 21.
Напротив, в тылу армии они предавались самой безудержной спекуляции.
«К сожалению, — писал Тьер в своей “Истории революции”, описывая вхождение французов в Рим, —злоупотребления против собственности, но не против личности, омрачили вхождение французов в древнюю столицу мира... Бертье отбыл в Париж, а его место занял Массена. Этот герой был обвинен в том, что первым подавал пример таких злоупотреблений [196] . У него появились последователи. Начались грабежи дворцов, монастырей, богатых коллекций. Евреи, следовавшие за армией, за бесценок скупали прекрасные предметы, которые им приносили грабители» [197] .
196
Как утверждает Дизраэли, Массена был еврей.
197
Тьер А. История революции. 8-е изд. IV. – С. 128.
В 1806 г. во время проезда Наполеона через Страсбург после победы при Аустерлице жалобы на евреев приобрели огромный размах. В основном, их обвиняли в безудержном ростовщичестве. По возвращении в Париж Наполеон посчитал целесообразным вплотную заняться еврейским вопросом. 30 апреля на заседании Государственного совета по этому вопросу он, между прочим, сказал: «Французское правительство не может равнодушно взирать, как приниженный, опустившийся, способный на любую низость народ единолично владеет двумя прекрасными департаментами Эльзаса. Необходимо рассматривать евреев в качестве народа, а не секты. Я бы хотел лишить их, по крайней мере, временно, права брать в залог, так как зависимость от столь презренного народа слишком унизительна для французского
198
Пеле де ля Лозьер. Мнение Наполеона по различным политическим и административным вопросам, собранным членом его Государственного совета (Opinions de Napoleon sur divers sujects de politique et d’administration recueillies par un membre de son Conseil d’Etat). – Париж, 1833. – С. 213.
Изучение вопроса Наполеон поручил Государственному совету, и Моле подготовил на эту тему подробный доклад. Но в самом Государственном совете господствующие позиции занимал «христианский фронт».
«Г-н Моле (юный младший служащий), — сообщает в своих мемуарах член Совета г. де Баранте, — выступил с докладом, в котором делал вывод о необходимости применить в отношении евреев исключительные законы, по крайней мере, в части сделок под процент. Я прибыл в Париж спустя несколько дней после прочтения этого доклада на заседании секции. Мне рассказывали, с каким пренебрежением и усмешкой он был встречен членами Государственного совета, которые видели в нем лишь литературную статью, вдохновленную антифилософским кружком г. де Фонтана и г. де Боналя. Однако г. Моле не отвлекался. Обсуждения не было: вопрос должен был быть вынесен на рассмотрение всего Совета... Г. Беньо, которого только назначили членом Государственного совета, увидел в докладе хороший повод для дебатов. Вопрос был им великолепно изложен – обоснованно, остроумно и талантливо. Не было никого, кто бы не согласился с его точкой зрения. Тогда великий канцлер сообщил Совету, что Император придавал большое значение данному вопросу, что у него было иное мнение, нежели точка зрения, которая, казалось, превалирует в Совете, и что необходимо возобновить дискуссию, когда Император будет председательствовать в Совете.
Такое заседание произошло в Сен-Клу... Император придавал большое значение данному вопросу... Было заметно нетерпение Императора. Особенно странной показалась одна фраза. Г-н Беньо назвал меры, которые в виде исключения предполагалось принять в отношении евреев, “битвой, проигранной на полях правосудия”. Когда он закончил, слово с большим, чем обычно, воодушевлением и живостью взял Император, отвечавший на речь г. Беньо то с юмором, то спокойно. Он выступил против теорий, против общих и абсолютных принципов, против людей, для которых факты не значат ничего, и которые реальность приносят в жертву абстракциям. Он с горечью вернулся к злосчастной фразе о проигранной битве и, разгорячась, дошел до того, что выругался, чего с ним, на моей памяти, никогда не случалось на Государственном совете» [199] .
199
Гизо Ф. Г-н де Баран (M. de Barante) // La Revue des Deux Mondes. LXX. – 1867. – С. 18-19.
По свидетельству другого члена Государственного совета, на этом заседании Наполеон сказал: «Со времен Моисея еврейский народ формировался как ростовщический и угнетающий в отличие от христиан, среди которых ростовщики являются исключением и находятся на дурном счету. Следовательно, возрождение евреев невозможно с помощью отвлеченных законов. Здесь нужны простые законы, законы с исключениями. Мне лишь предлагают изгнать большое количество людей – таких же, как все остальные. ... Было бы слабостью изгнать евреев; необходимо найти силы для их исправления. Необходимо запретить евреям торговать, так как они этим злоупотребляют, как запрещают ювелиру заниматься своим ремеслом, если он подделывает драгоценности» [200] .
200
Пеле де ля Лозьер. Указ. соч. – С. 215.
Как известно, Наполеон остановился на идее созыва большого еврейского Синедриона, который должен был разработать и подтвердить своим решением изменения внутренней жизни и обычаев евреев в целях их смешения с остальным населением. Сохранилось несколько писем Наполеона, из которых видно, что он много ждал от этого Синедриона. Говоря о необходимости защитить французов от еврейского ростовщичества, он также высказывал желание рассматривать евреев в качестве граждан Франции: «Необходимо будет поискать, есть ли еще эффективные средства для того, чтобы умерить и побороть эту привычку биржевой игры, эту организацию мошенничества и ростовщичества... Я бы хотел приложить все усилия для того, чтобы права, которые были предоставлены еврейскому народу, не стали бы призрачными, и, наконец, я желал бы, чтобы во Франции они обрели Иерусалим...