Император Николай II как человек сильной воли
Шрифт:
Есть русская поговорка “один в поле не воин”, и есть мужественный девиз Виленского Военного Училища: “и один в поле воин”. В этот исторически момент Государь последовал этому героическому девизу: Он, действительно, выступил один против всех.
Император Николай II, – пишет современный историк, – должен был обладать большой силой воли, недюжинной твердостью характера и весьма широким кругозором вождя, чтобы остаться непоколебимым в своем судьбоносном решении и смело принять вызов и внешних врагов и внутренних, в том числе немощных людей своего окружения” (В. Криворотов, op. cit., стр. 10-11).
Как показали последующие события, вопреки всем предсказаниям, опасениям и запугиваниям, решение Государя было совершенно правильным и привело к блестящим результатам, причем выявилась не только во всей полноте твердость характера Государя, но и Его глубокая умственная проницательность.
В армии принятие Государем Верховного Командования было принято восторженно. Трудное
Своим ближайшим помощником – начальником штаба – Государь избрал ген. М. В. Алексеева [23] ; генералом-квартирмейстером был назначен ген. А. Лукомский, блестяще разработавший план мобилизации, проведенный под его руководством в начале войны. Великий Князь Николай Николаевич и его сотрудники были переведены на Кавказский фронт. В Совете Министров были уволены в отставку несколько министров.
Сам Государь был глубоко военным человеком, горячо любившим армию и принимавшим близко к сердцу ее нужды [24] . Он с детства получил прекрасное военное воспитание, затем прошел строевую службу во всех родах оружия и, наконец, получил среднее и широкое высшее военное образование. Ежегодно он участвовал в военных маневрах, всю жизнь интересовался военным делом и пополнял свои знания. Благодаря частным смотрам и посещениям всех частей огромной страны, Он отлично знал личный состав армии. У Государя не было боевого опыта, и Он никогда не командовал большими воинскими соединениями. Вот этот пробел и заполнял ген. Алексеев. Но зато у Государя были два ценнейших для военачальника качества, которых не было у Его помощника: Он обладал необыкновенным самообладанием и огромной способностью быстро и трезво оценивать обстановку при любых обстоятельствах. Один из чинов Ставки свидетельствует в своих воспоминаниях (Русская Летопись, кн. I. Париж, 1921 г.), что он много раз видел ген. Алексеева в оперативной комнате чрезвычайно растерянным и панически настроенным под влиянием полученных тревожных известий с фронта, но после доклада Его Величеству и непродолжительного обмена мнениями, ген. Алексеев совершенно преображался и быстро принимал необходимые меры. Такое удачное взаимное дополнение талантов Верховного Главнокомандующего и Его начальника штаба [25] не замедлило привести к благим результатами.
23
Бывший начальник штаба Командующего Западным фронтом. Талантливый стратег, отличавшийся исключительной трудоспособностью. Пользовался полным доверием Государя, но, будучи человеком левых убеждений, в дни февральской смуты 1917 года предательски изменил Государю.
24
Так, например, после Русско-японской войны, когда в армии было введено новое солдатское обмундирование, Государь, находясь на отдыхе в Крыму, сам в полном боевом солдатском снаряжении нового образца проделал в пешем порядке 20-верстный поход, чтобы лично проверить, насколько оно удобно и не перетруждает ли солдата средней физической силы.
25
Небезынтересно отметить, что когда, после революции, ген. Алексеев был назначен Временным Правительством на пост Верховного Главнокомандующего, он оказался совершенно неспособным к этой должности и через два месяца был сменен. Точно так же, ген. Куропаткин, бывший незаменимым начальником штаба при знаменитом ген. Скобелеве (“белом генерале”) при покорении Туркестана, проявил полную бездарность в должности Главнокомандующего в Русско-японскую войну.
Уже через три недели положение коренным образом изменилось: наступление германо-австрийцев было остановлено, а через короткое время русские войска короткими ударами на отдельных участках фронта, сами перешли в наступление.
Государь глубоко верил в Свой великий народ и не ошибся. Своим присутствием в эпицентре грандиозных событий Он вернул Своей армии духовную силу для борьбы с внешним врагом. Та же духовная сила захватила и народные массы в тылу, возродила веру в победу и волю к труду по вооружению армии.
В своей оценке происшедших в военном положении России перемен, вскоре после принятия Государем на Себя Верховного Командования, английский военный министр Винстон Черчилль пишет: “Мало эпизодов Великой Войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие
И этот необыкновенный успех принадлежал исключительно Императору Николаю II и был Его личной заслугой перед Россией.
Вот какую оценку этой заслуги дает самый серьезный историк царствования Царя-Мученика С. С. Ольденбург в своем капитальном труде, посвященном этой эпохе русской истории:
“Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II-го было то, что Он, при невероятно тяжелых условиях, довел Россию до порога победы: Его противники не дали ей переступить через этот порог.
Борьба, которую Государю пришлось выдержать за самые последние месяцы Своего царствования, в еще большей мере, чем события в конце японской войны, напоминают слова Посошкова о его державном предшественнике: “Пособников по его желанию не много: он на гору аще и сам десять тянет, а под гору миллионы тянут”… (С. С. Ольденбург, op. cit., стр. 642).
В феврале 1917 года численность русской армии превышала 8 миллионов бойцов. Военные склады, в прифронтовой полосе и в тылу, были завалены снарядами, пулеметами, винтовками, боеприпасами и всем необходимым боевым и другим воинским снаряжением. Армейская артиллерия была полностью укомплектована, а в артиллерийских парках хранились огромные запасы орудий всех типов, в том числе и наиболее тяжелых. В течение зимнего затишья войска на фронте отдохнули, прошли дополнительную подготовку к наступательным операциям для прорыва неприятельского фронта. Моральный дух в действующей армии был отличен: все сознавали собственную великую мощь, все понимали, что наступает решительный момент и близится конец войны. Весеннее наступление, намеченное на апрель, должно было неминуемо полностью разгромить и раздавить врага. Россия, действительно, “стояла на пороге победы, которая должна была обеспечить ей славу, небывалый расцвет и мировое могущество, а русскому народу – мир и благоденствие на многие годы” (Е. Е. Алферьев, op. cit., стр. 29).
“… Девять лет понадобилось Петру Великому, чтобы Нарвских побежденных обратить в Полтавских победителей. Последний Верховный Главнокомандующий Императорской Армии – Император Николай II сделал ту же великую работу за полтора года. Но работа Его была оценена и врагами, и между Государем и Его Армией и победой “стала революция”", пишет ген. Н. А. Лохвицкий.
Но всего ярче о том же свидетельствует Черчилль (бывший в момент революции английским военным министром), в своей книге о мировой войне.
“Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была на виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил армией и Колчак – флотом [26] . Кроме того, – никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшаяся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами – держаться; вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы.
26
Эта формулировка английского автора совершенно не соответствует действительности. Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами Российской Империи был, начиная с 23-го августа 1915 года, – как и сказано выше, – сам Государь Император; ген. Алексеев занимал должность Его Начальника Штаба, а адм. Колчак был командующим Черноморским Флотом, составлявшим лишь незначительную часть Российских военно-морских сил.
“… В марте Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна.
“Согласно поверхностной моде нашего времени, Царский строй принято трактовать, как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна.