Император полночного берега
Шрифт:
Хорруг покрутил головой. Большего ему сделать не удалось – шея и запястья оказались зажаты деревянной колодкой, сам же он стоял на коленях в повозке посреди городской площади, стянутый веревками так, что невозможно было ни повернуться, ни подняться. Скосив взгляд, Хорруг увидел рядом с собой Демилия – юноша находился точно в таком же положении.
– Нашел? – прохрипел Хорруг.
– Ч-что? – не понял Демилий.
– Своих нашел?
Юноша ответил не сразу, он ожидал от товарища чего угодно, но явно
– Их сегодня уведут на продажу хишимерам, – все же сообщил он.
– А ты крепкий, – услышал Хорруг знакомый голос. – Тебе чуть башку не проломили, а ты уже языком молотишь.
Хорруг поднял взгляд. Перед повозкой стоял Икестос с несколькими воинами из своего отряда. Дальше Хорруг увидел толпу горожан. Люди громко переговаривались, указывая на пленников пальцами, иные посмеивались.
– Что скажешь, раб? – с усмешкой спросил Икестос.
Хорруг лишь сжал зубы.
– Посмотрим, не убавится ли в тебе гордости уже сегодня к вечеру.
Икестос повернулся к горожанам и объявил:
– Жители Хорума, вот вам мой подарок! На сегодня они ваши!
Хорруг снова скрипнул зубами. Он отлично понял, что означают слова ногара. Их с Демилием подвергли наказанию, которое широко применялось в Ногаре для разбойников. Скованного беспомощного человека на целый день выставляли в оживленном месте, где любой мог вдоволь поизгаляться над арестантом. Толпа бездумно, без устали и без жалости подвергала наказанных пыткам, издевательствам, унижениям. Зачастую жертвы толпы умирали в мучениях на потеху публике.
Едва Икестос со своими воинами покинул площадь, оставив лишь двух стражей, молодой паренек в толпе поднял камень, подкинул его в руке, прицелился, затем метнул в повозку. Камень ударил в колодку рядом с ухом Хорруга. Раздался смех толпы.
– Где твоя меткость?! – крикнул кто-то пареньку. – Вот как надо!
Следующий камень разбил Хорругу бровь. Из раны засочилась кровь, скатываясь в уголок глаза, прочерчивая дорожку по щеке и окрашивая бородку в красный цвет. Хорруг склонил голову, словно не желая видеть лица людей, потешавшихся над ним и его товарищем по несчастью.
Между тем в арестантов полетели камни, комья грязи, ошметки навоза.
– За что? – чуть слышно прошептал юноша, съежившись. – Ублюдки, скоты.
Толпа весело улюлюкала. Никто не испытывал жалости к бесправным рабам, даже женщины. Мальчишка лет десяти запрыгнул в повозку и со всей дури пнул Хорруга под ребра, чем вызвал новый взрыв восторга у горожан. С другой стороны к Демилию подошел крепкий мужик и огрел юношу палкой по спине, затем ткнул его в бок.
– Засунь ему этот дрын… – посоветовал кто-то из толпы под общий хохот.
Демилий съежился еще больше. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, готовым расплакаться от обиды и унижения.
Один из горожан
– Эй, ты! Подними башку, я хочу запихать это в твою поганую пасть!
Хорруг резко вскинул голову. Человек отшатнулся прочь, толпа вдруг притихла. Бесцветные глаза Хорруга горели лютой злобой. Никогда прежде горожанам не доводилось видеть такой взгляд.
– Я уничтожу этот город! – прозвучало мрачное обещание. – Клянусь памятью отца, здесь будут руины!
Руки Хорруга были зажаты колодкой, он не имел возможности даже подняться на ноги, однако обещание расправы прозвучало из его уст с такой злобной страстью, что просто невозможно было усомниться в его словах. Непроизвольно горожане отступили от повозки.
– Мама, мне страшно, – послышался плач ребенка. – Уйдем отсюда!
Одна из женщин, поймав на себе взгляд Хорруга, полный ненависти и жестокой злобы, побледнела и едва не упала без чувств. Даже стражи, охранявшие пленников, испытали невольный трепет. Люди не расходились, однако уже никто не горел желанием позабавиться над невольниками.
Хорруг и Демилий до самого заката простояли на коленях в повозке. Чувство голода, ставшее уже привычным, притупилось. Гораздо более пленников мучила жажда, а от неудобной позы болели все кости. С наступлением сумерек стража правителя Хорума закатила повозку на двор крепости.
Подняв голову, Хорруг огляделся. Мимо проехали несколько всадников. Остановившись, всадники спешились. В одном из них Хорруг узнал правителя Хорума.
– Эй! – окликнул Хорруг царя. – Подойди!
Ксеностос на мгновение опешил от такой дерзости. Сопровождавший царя капитан Аксес произнес:
– Одно только слово, повелитель, и ему тут же разобьют голову.
Оправившись от растерянности, Ксеностос жестом остановил капитана. Он приблизился к Хорругу и зловеще поинтересовался:
– Ты хоть знаешь, раб, кто перед тобой?
– Человек, который освободит меня, – спокойно ответил Хорруг.
– Ты чересчур самоуверен, – заметил царь.
– Для того есть причины.
Ксеностос усмехнулся.
– Попробуй убедить меня.
– Ты знаешь, зачем прибыло посольство к царю Хишимера? – спросил Хорруг.
– Это меня не интересует, – с деланым безразличием отозвался Ксеностос.
– А я все-таки скажу. Император Ногары отдает правителю Хишимера золото Бельфеддора. Ты слышал о затерянном городе?
Взгляд царя Хорума стал более пристальным, в глазах появился интерес.
– Золото Бельфеддора существует? – спросил он, понизив голос.
– Конечно, – уверенно ответил Хорруг, хотя сам знал о затерянном городе лишь по слухам, схожим с древними легендами. – В посольстве есть человек, который знает путь к золоту Бельфеддора.