Император Траян
Шрифт:
Благородное стремление Лаппия Максима уберечь ряд соучастников заговора и мятежа Антония Сатурнина от расправы, кстати, по всем статьям возможно и заслуженной, цели своей не достигло. Как далее пишет Дион Кассий: «Однако Домициан, воспользовавшись этим как предлогом, и без бумаг учинил ряд убийств, и невозможно сказать, скольких людей он уничтожил». [115]
Голову мятежного наместника доставили в Рим и выставили на Гемониях на Капитолийском холме. Вообще, мятеж был подавлен с замечательной быстротой. [116] Это заставляет вспомнить известное сообщение Веллея Патеркула об укрощении мятежей Юлия Сакровира в Галлии и Юлия Флора в земле треверов в правление Тиберия в 21 г.: «Какую тяжёлую войну в Галлиях, развязанную их первым человеком Сакровиром и Юлием Флором, он подавил с такой удивительной быстротой и доблестью, что римский народ раньше узнал о победе, чем о войне: вестник победы прибыл раньше, чем вестники опасности!» [117]
115
Дион
116
Дион Кассий. Римская история. LXVII, 11 (1–2).
117
Веллей Патеркул. Римская история. CXXIX, 3.
Траян, хотя и двигался быстрым маршем, к подавлению возмущения опоздал. Домициан, тем не менее, высоко оценил его преданность, убедительно выраженную в должной быстроте и решительности действий легата VII легиона. Траян со своим легионом по приказу императора остался на Верхнем Рейне, где и предпринял успешную экспедицию против хаттов. Их должно было наказать за союз с Антонием Сатурнином, пусть таковой и не причинил вреда Империи, будучи сорван ранним ледоходом.
Действия Траяна, похоже, были высоко оценены Домицианом. Свидетельством этого можно полагать его вступление в должность консула в 91 году. [118] Коллегой по консульству Марка Ульпия стал Ацилий Глабрион. В ближайшие годы судьбы коллег решительным образом разошлись. Ацилий Глабрион оказался впоследствии в ссылке, а затем, будучи обвинён в подготовке мятежа, вместе с ещё несколькими консулярами казнён. [119] Траян же, честно и достойно несший военную службу, чуждый политическим интригам, всё укреплял и укреплял своё положение в Империи. Спустя пять лет после консульства он уже наместник Верхней Германии. Судя по всему, и как командующий легионами, и как наместник столь непростой пограничной провинции Траян создал себе отменную репутацию. Он немало потрудился над обороной рубежей Империи. У места впадения реки Нидды в Майн на земле германского племени аламанов Траян воздвиг укрепление, простоявшее не один век. Известно, что в 355 г. его восстановил Цезарь Юлиан в правление императора Констанция II. [120] Известно также, что Траяну довелось сражаться и на Дунае со свебами. В Паннонии несколько свебских племён были им разбиты. [121]
118
Дион Кассий Римская история. LXVII, 12 (1).
119
Светоний. Домициан. 10 (2).
120
Аммиан Марцеллин. Римская история. XVII, 1, 11.
121
Голдсуорти А. Во имя Рима, с. 415.
На тех рубежах Империи, где действовал Траян, положение было благополучным. Римляне уверенно отстаивали старые и вновь приобретённые после войны с хатами границы, отбивали попытки вторжения варварских племён. Безусловно, это всё и далее укрепляло высокую репутацию самого наместника Верхней Германии, превращая его в фигуру имперского масштаба. В то же время последовательная верность правящему принцепсу, продемонстрированная в дни мятежа Антония Сатурнина, очевидное неприятие каких-либо политических интриг укрепляли его авторитет как человека, и политически безупречного. Подобные люди в римской элите того времени — явление отнюдь не частое. Важно и следующее: правление Домициана выглядело достаточно прочным, и из провинциальной дали, каковой была Верхняя Германия, усомниться в этом было мудрено. Потому сложно предположить, что вступивший в пятый десяток лет Марк Ульпий Траян мог иметь честолюбивые устремления, на Палатинский холм «Вечного города» обращённые. Он просто честно, умело и достойно исполнял свой воинский и наместнический долг. Тем выше цена его безупречно завоёванной репутации.
На других границах Империи ситуация складывалась по-разному. На дальнем западе, в Британии, Юлий Агрикола достиг гор Каледонии. На востоке воины XII Молниеносного легиона дошли до побережья Каспийского моря. Близ современного Баку у подножья горы Беюк-Даш в Кобыстане в скале была высечена надпись, засвидетельствовавшая, кто именно из римлян и в чьё правление достиг сих столь удалённых от основной территории Империи мест: «В правление императора Домициана Цезаря Августа Германского Луций Юлий Максим, центурион XII Молниеносного легиона». [122] Это самая восточная из известных науке латинская надпись. [123]
122
Фёдорова Е. В. Латинская эпиграфика. М., 1969, с. 277–278.
123
Фёдорова Е. В. Императорский Рим в лицах, с. 164.
XII легион — Legio XII Fulminata — был основан Гаем Юлием Цезарем в 58 г. до Р.Х. ещё в начале его знаменитой Галльской войны. Начав свой воинский путь в Галлии, этот легион при Августе оказался в Египте, затем в Сирии. Далее XII Молниеносный ждали обидные для него страницы истории. При Нероне он сначала принял участие в бесславной кампании в Армении, завершившейся поражением при Рандее Цезения Пета в 62 г. А в 66 г. именно этот легион, отступая во время Иудейской войны от Цезареи, лишился своего орла. В дальнейшем, правда, в ходе той же Иудейской войны при осаде Иерусалима XII легион восстановил свою былую славу. [124] Достижение воинами Молниеносного берегов Каспия при Домициане также славная страница его боевого пути.
124
Стивен Дандо-Коллинз.
Столь же неоднозначна, как и боевой путь XII легиона, была военная картина на Дунайской границе Империи. Здесь при Домициане Рим впервые самым серьёзным образом столкнулся с миром северофракийских племён, населявших обширные земли к северу от Дуная между Днестром и Тиссой, — территория, в основном, современных Румынии и Молдавии. Восточная группа этих племён на землях между Карпатами и Днестром известна в истории под именем гетов, западная же, наиболее плотно заселявшая современные исторические области Румынии Трансильванию, Банат и Олтению, именовалась даками. Античная цивилизация сталкивалась с северофракийским миром ко времени правления Домициана уже несколько столетий. Столкновения эти носили непростой характер. Временами для античных государств даже весьма обидный. В связи с этим представляется небесполезным дать краткий исторический обзор взаимоотношений античного и гето-дакийского миров в эпоху, предшествовавшую их столкновению при Домициане и окончательной развязке этого противостояния, когда во главе Империи стал наш герой.
Первое крупное столкновение гетов с военной мощью античного мира произошло в 335 г. до Р.Х., когда молодой царь Македонии Александр III в первом своём военном походе, усмирив племена южно-фракийские, достиг Дуная. Здесь на северном берегу этой великой реки его ждали геты, уверенные в том, что македоняне не сумеют быстро переправиться, и им представится возможность атаковать их отряды при переправе, уничтожая их по отдельности. [125] Бедным гетам невдомёк было, как, впрочем, и всем остальным народам того времени, что столкнулись они с величайшим полководцем всех времён и народов. За одну ночь, используя надувные мешки, челны, долблёнки, он переправился на северный берег Дуная, где нанёс гетам сокрушительный удар. Опыт Александра в сходной ситуации на берегах Рейна и Темзы использовал почти три века спустя Юлий Цезарь. [126]
125
Дройзен Иоганн. История эллинизма. Т. 1, Ростов-на-Дону, 1995, с. 102–103.
126
Шахермайер Ф. Александр Македонский. М., 1999, с. 94.
Победа над гетами обеспечила Александру безопасную Дунайскую границу в преддверии его великого похода на Восток.
Геты, однако, не были повержены и, спустя всего лишь четыре года, победоносно реваншировались. Не у самого Александра, разумеется, который в это время вступил с царём Дарием в решающую схватку за владычество в Азии, но у македонского полководца Зопириона, неразумно отважившегося на задунайский поход. Сведения об этом сохранили Курций Руф и Юстин. У этих авторов, правда, есть противоречие в наименовании народа, погубившего тридцатитысячное войско Зопириона. Если Юстин сообщает, что назначенный Александром стратег Понта Эвксинского Зопирион погиб в походе на скифов, то Курций Руф пишет о гибели Зопириона в войне против гетов. [127] Думается, противоречие это легко примиряется, поскольку геты на Днестре и Дунае являлись соседями скифов, и их объединение против вторгшихся с юга македонян было естественным.
127
Дройзен Иоганн. История эллинизма. Т. 1, с. 296.
В первые десятилетия III в. до Р.Х. геты сумели создать мощный племенной союз раннегосударственного типа во главе с царём Дромихетом. Ему уже пришлось противостоять одному из виднейших соратников Александра Великого диадоху Лисимаху, ставшему правителем, а затем и царём Фракии на землях от Эгейского и Мраморного морей до Дуная. В 295 г. до Р.Х. сын Лисимаха Агафокл совершил поход на гетов, закончившийся полной неудачей, а в 291 г. до Р.Х. сам Лисимах, решительно двинувшийся против Дромихета в степи к северу от Нижнего Дуная, не просто потерпел неудачу, но и угодил к гетам в плен. К чести Дромихета, он обошёлся с пленным диадохом с исключительным великодушием, мирно отпустив его во Фракию.
Десять лет спустя, однако, и гетское царство Дромихета, и Фракийское царство Лисимаха стали жертвами нашествия кельтов-галатов. «Цветущее гетское царство Дромихета, простиравшееся к северу от Дуная, исчезло». [128] Сам Дромихет бежал во владения Селевкидов и ещё двадцать лет спустя находился при их царском дворе. [129]
Лишь два века спустя мы вновь встречаемся с племенными союзами и раннегосударственными образованиями северофракийских племён. На сей раз на первый план выходят не геты, а даки. История этой группы племён до их столкновения с римской цивилизацией, к сожалению, являет для нас почти сплошное белое пятно. Такое её состояние отмечает крупнейший отечественный специалист по миру племён на Дунае в римскую эпоху Ю. К. Колосовская: «Жизнь даков доримского времени остаётся, к сожалению, почти неизвестной». [130] Выход даков на историческую арену и встречу их с миром античности описал Страбон. Согласно его сведениям, которые до сих пор никто сомнению не подвергал, народы, обитавшие к северу от нижнего течения Дуная, в Карпатах и Приднестровье, издревле делились на гетов и даков. [131] При этом они говорили на одном языке. [132]
128
Дройзен Иоганн. История эллинизма. Т. 3, с. 66–67.
129
Дройзен Иоганн. История эллинизма. Т. 3, с. 67.
130
Колосовская Ю. К. Рим и мир племён на Дунае. М., 2000, с. 54.
131
Страбон. География. VII, 3, 12.
132
Страбон. География. VII, 3, 13.