Император вынимает меч

Колосов Дмитрий

Проделав все это, она сложила ладони лодочкой и дунула в них, словно желая избавиться от остатков силы, переполнявшей ее. Тогда Аландр, с нескрываемым изумлением следивший за происходящим, спросил:

— Как ты делаешь это? Откуда у тебя такая власть над сущим?

Талла стала на цыпочки и с улыбкой приложила крохотный пальчик к его губам. Она была столь мала и хрупка в сравнении с гигантом Аландром, что он мог запросто сломать ее одним движением рук. Она была столь мала и хрупка, она повелевала звездами.

— Еще не время говорить об этом.

— Ты умеешь повелевать… — Аландр запнулся и нерешительно вымолвил. — Всеобщим?

— Повелевать — слишком

громко сказано. Влиять, да, — призналась Талла. — Но не в той степени, в какой хотелось бы.

— Не думаю, что есть кто-то сильней тебя.

На этот раз девушка пожала плечами, не став спорить. Вместо этого она пошла вниз, увлекши Аландра.

— Часть дела сделана! — сказала Талла, когда они очутились в покоях. — Я поясню тебе, что именно я добиваюсь. Черноголовые, с какими нам предстоит воевать, — чрезвычайно суеверные люди. Они верят во всякую чепуху, выдумывают приметы, одни из которых благоприятны, другие — нет. Созвездие Цзы-гун, включающее Полярную звезду, в их понимании олицетворяет порядок в государстве. Тянь-цзи син считается воплощением императора, окруженного тремя приближенными-гунами, четырьмя женами и наложницами, а также двенадцатью чиновниками. Разрушив его, а даю понять, что порядку пришел конец. Посмотрим теперь, как-то взвоют здешние астрологи. Созвездие Тянь-цян олицетворяет могущество Поднебесной. Теперь этого могущества больше нет. Ну и наконец, Меркурий. В представлении этих людей, он покровительствует варварам, а если становится красным, то это предвещает беду государству. Венера в соединении с Марсом предвещают поражение войску и гибель главнокомандующего. Полагаю, нашим врагам все это придется не по вкусу.

Весьма довольная собой, Талла улыбнулась.

— Нет, все же глупо быть столь суеверным. Они словно специально собирают на свою голову все беды, какие только можно придумать. Теперь нужно кое-что сделать с тобой.

— Ты намереваешься превратить меня в великана или дать нечеловеческую силу? — хмыкнул Аландр.

В ответ Талла покачала головой.

— Это ни к чему. Если бы я нуждалась во всемогущих великанах, я б создала их. Но мне нужен ты — такой, как ты есть. Просто я хочу внести в твой облик один небольшой штришок. Взгляни на эти вещи.

Щелкнув замком, Талла открыла сундук, появившийся в комнате накануне. Аландр заглянул в него и увидел там необычного вида доспехи: панцирь матово-черного цвета, такой же черный шлем с небольшим, изящно изогнутым гребнем, черненые налокотники и поножи. Еще в сундуке лежал меч, казалось, испускавший сияние более яркое, чем укрепленные в шандале свечи. Аландр осторожно коснулся простого, без каких-либо украшений эфеса. Он была холодна, но в то же время таил в себе тепло, едва различимое, струящееся откуда-то из сокровенной глубины металла. Могучий Воин поднял меч и подкинул его на ладони. Оружие было самое то, что надо — не излишне тяжелое, но не легковесное, не длинное, но и не короткое. Таким удобно колоть, удобно рубить, можно нарезать тонкими ломтями кусок жилистого мяса, а можно одним ударом развалить надвое человека.

Отступив на пару шагов, Аландр принялся вращать мечом. Клинок заблистал в руке, словно молния, разгоняя в углы всполошившийся мрак. Лицо гиганта прояснилось. Талла с затаенной улыбкой наблюдала за этим большим ребенком, радующимся новой игрушке.

Жах-х-х! Клинок описал широкую душу и с размаху вошел в стол, пробив тот насквозь.

— Отличный меч! Мне кажется, я всегда мечтал о таком!

— Возможно. Порой я могу предугадывать желания.

— А это… — Аландр вынул из сундука панцирь и с сомнением

изучил его. — Знакомая вещь. По-моему, я уже когда-то видел ее. — Он вопросительно посмотрел на Таллу, та пожала плечами. — Мне нравится черный цвет, но… Он какой-то странный, слишком легкий и непривычный на ощупь. По-моему, это не металл.

— Ты прав, — согласилась Талла.

— И он побывал не в одной передряге… — задумчиво прибавил Аландр, осторожно проводя пальцами по едва заметным трещинкам на груди и плечах — следам жестоких ударов. — По-моему… Это мой панцирь! Этой мой панцирь! Я помню его! — выпалил Аландр и вопросительно посмотрел на Таллу.

Та подумала, после чего решительно кивнула.

— Твой.

— И меч тоже мой!

— Тоже.

Лицо Аландра прояснилось, морщины на лбу и у носа разгладились, глаза заблестели.

— Я вспомнил! Вспомнил! Я помню! — выпалил он.

— Что же? — спросила Талла, на чьих губах играла улыбка, насмешливая ли, ироничная ль, нежная, а, может, немного сочувственная.

— Я помню себя воином в черных доспехах! Я сразил много врагов! Бессчетно много! Я вел за собою воинов в алых плащах. Их было триста. А потом…

Аландр осекся, словно испугавшись собственного прозрения.

— Что потом? — спросила Талла.

— Потом был холм. Я помню холм, насыпанный из стрел. И больше не помню ничего.

— Но это уже немало.

— Триста! — вдруг воскликнул Аландр. — Их тоже было триста, как и сейчас. Теперь я точно уверен, ты знала об этом, и ты придумала мне новую гвардию.

— Ты вновь угадал.

— Но кем, кем же я был?! И кем были они?!

Могучий Воин смотрел на Таллу, ожидая ответа, но та лишь покачала головой.

— Они были, они есть, и они всегда будут. И ты вспомнишь, кем был ты. Но всему свое время, всему свое место. Время должно сойтись воедино с точной пространства, и лишь тогда возможно обрести себя целиком. Пока же довольствуйся тем, что распутываешь клубок нитка за ниточкой.

Аландр криво усмехнулся.

— Нитка за ниточкой?! Ты держишь меня на привязи из нитей? Я — марионетка в твоих руках?! А если я возьму и разом разрублю этот узел?! — С этими словами он ловким движением провел изнутри по панцирю, открывая потайные запоры, и облачился в доспех. Еще одно движение, и голову гиганта увенчал шлем. Меч с хрустом вырвался из плена пронзенной столешницы и рассек воздух, заставив испуганно вздрогнуть пламя свечей.

Вошедший в этот мир в залу Куруш невольно отшатнулся, обнаружив перед собой громадного, похожего больше на базальтовую скалу, чем на человека, воина с занесенным для удара мечом. В ответ на реакцию своего верного генерала Аландр гулко — из-под шлема — расхохотался и откинул забрало, показывая лицо. Куруш улыбнулся в ответ, но глаза его настороженно заметались меж предводителем и его женщиной. Куруш не любил эту женщину, ибо чувствовал ее власть — власть непомерную, основанную не на силе или авторитете рождения, а на чем-то ином, третьем. Эта власть была сродни чародейству, а бывший сотник терпеть не мог чародеев.

— Что тебе? — не скрывая своего недовольства, бросила Талла.

— Хочу доложить, госпожа, что в небе происходит необъяснимое.

— Что же там происходит?

— Звезды пришли в движение! Воины встревожены!

— Передай им, что так и должно быть! Звезды предвещают погибель нашим врагам! А теперь ступай!

Куруш вопросительно посмотрел на Аландра. Тот кивнул, и воин покорно вышел. Аландр медленно повернул голову к возлюбленной.

— Тебе стоит быть с ним поприветливей. Он один из самых преданных нам друзей.