Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2

Самсонова Наталья

– Почему вас не было с ними? – спросил Эрлих.

– Потому что мой наставник по боевой магии чхать хотел на то, что я принц Элеарской династии, – с грустной, тоскливой улыбкой проговорил Даррен. – Мы с Левайром сдружились еще в академии.

Дракон покачал головой и посмотрел на возлюбленную.

– Это касается того, о чем я тебе говорил. Была знатная попойка, в результате которой Левайру показалось разумным забраться в бестиарий. Я… Старший брат для меня всегда был примером для подражания, поэтому стихийный праздник я покинул на

своих ногах и в относительно адекватном виде. Уже успел умыться и лечь в постель, когда примчались сокурсницы и порадовали, что идут смотреть, как Левайр седлает крылоящера.

Хестер ахнула:

– Они же ненавидят драконов!

– Я спас его, но разнес половину бестиария: нельзя колдовать, будучи в подпитии. До утра мы ловили сбежавших тварей, после я был лишен денежного довольствия, что счел справедливым. А вот то, что наставник оставил меня при Академии в качестве подсобного рабочего… Это казалось ужасно несправедливым, но просить отца вступиться за меня я не стал. Просто прикрыл лицо иллюзией – не то чтобы я стыдился, просто не хотел, чтобы люди от меня шарахались. Одно дело – работать рядом с простым студентом, и другое – с принцем.

– Таким образом, никто не знал, что ты не присоединишься к родителям, – тихо-тихо проговорила Хестер.

– Мы не знаем, был ли тот Прорыв рукотворным, – мягко поправил ее Эрлих, – но… Это вполне возможно. Интересен и тот факт, что выбивают старые семьи. Левентрей, Аргеланд, Арриди – на их землях был первый прорыв, Витрейс пострадали частично.

– Арриди? – эхом откликнулась Хестер.

А Эрлих произнес совсем другое:

– Я думал, вы младше, мой Император.

Хестер недоуменно посмотрела на некроса.

– Каждый год выпускается журнал, в котором чествуют Императора.

– И вас не смущает такая разница в возрасте? – с некоторым напряжением спросил Черный Целитель.

И только в этот момент леди Аргеланд поняла, что Лин-Торванс спрашивает про них с Дарреном, но думает о себе. О себе и о той таинственной «жизни».

– Драконы живут долго, старение и увядание приходят к нашей расе в тот же год, что и смерть, – мягко ответила Хестер. – Поэтому крылатые и не задумываются о разнице в возрасте. Иначе бы истинные пары рождались в один год, верно?

– Верно, – хмуро кивнул Лин-Торванс.

«Драконы живут около двух сотен лет, если не достигают уровня магистра». Хестер грустно посмотрела на Черного Целителя. «Вероятно, время уже забрало его истинную. И так же вероятно, заберет и ту «жизнь», которую он хочет себе».

– Чьей смерти вы желаете? – прямо спросила Хестер, после чего повернулась к Даррену. – Ценой нашего с тобой счастья стала жизнь и смерть двух разных существ.

– Я не знаю, – некрос развел руками. – Позвольте пригласить вас в мою единственную чайную комнату.

Он создал портал, и в этот раз Хестер не стала шагать в него первой. Она последовала за Дарреном и после, осматриваясь, тихо заметила:

– Чувствуется женская рука.

–

Здесь все осталось так, как было при моей жене, – спокойно проговорил Лин-Торванс. – Я не смог ничего изменить, когда она ушла.

– Ее забрало время? – с сочувствием спросила Хестер.

– Мой дурной характер, – криво усмехнулся некрос. – Тогда, в те древние времена, истинность не слишком-то почиталась. Химмары, веннары и таннары спорили с богами во всем. Но моя семья считала иначе. Как и ее. Нас вынудили… Меня вынудили жениться на ней. Я был худшим мужем на свете, моя Императрица. И она ушла.

«Убила себя?!» – мысленно ахнула Хестер, пытаясь понять, куда можно уйти из замка в горах.

– Она была талантлива, так что, заговорив с десяток амулетов, моя жена успешно пересекла горы и скрылась где-то в Тристе. А я не мог покинуть замок. – Некрос покачал головой. – Впрочем, все это совершенно неважно.

«Чисто теоретически она может быть живой и поныне, – поняла Хестер. – Если стала магистрис. Наша леди Кадрия очень и очень почтенная женщина, быть может, настолько почтенная, что ровесница Эрлиха».

– И все-таки я бы хотел знать, чем расплачусь за свою жизнь, – сказал Даррен.

– Смею напомнить, что никто из нас не дал ни единой клятвы, – насмешливо бросил Эрлих. – Вы будете вольны отказаться. Но я действительно не знаю, кто именно мне задолжал.

Лин-Торванс подошел к высокому шкафу и, распахнув створки, взял в руки стеклянный шар.

– Около сотни лет назад мой замок ограбили. Целый отряд сильных боевых магов нашел свою смерть в моих подвалах, но один… Один ушел. Оставил мне лишь крохотную чешуйку души. Я даже волну боли не всегда могу ему послать. Или ей – я допускаю и такую мысль.

– Часто посылаете? – спросила Хестер.

– Теперь уже нет. Раньше я надеялся, что мерзавец обратится к целителям. Начнет искать следы проклятья, поползут слухи, и я его найду. Но, очевидно, он не так глуп.

– Что вполне понятно: выжил же и ушел с награбленным, – хмыкнула Хестер. – Но что взяли?

Эрлих как-то странно хмыкнул, убрал шар обратно, после чего тихо и честно сказал:

– Тут вопрос стоит иначе: какую из моих книг скопировал. Потому что все вещи на месте.

– Замок большой, – негромко проговорила Хестер, – быть может…

Она не договорила, позволяя некросу самому догадаться, но тот только покачал головой.

– Полагаю, здесь та же система защиты, что и у Старшего Дворца. – Даррен посмотрел на Эрлиха, и тот согласно кивнул.

– Мне не стало понятней, – нахмурилась Хестер.

– Сигнальные и охранные линии пронизывают всё, в том числе и вещи. И потому, если что-то вынести, это будет видно по рисунку магии, – объяснил Император.

– Я доработал охранку так, что вещь, вынесенная за пределы моего замка, тут же рассыпается прахом. Мне, прямо скажем, порой скучно жить, и я создаю… Всякое. Не хотелось бы, чтобы оно оказалось в чужих руках.