Императрица и время
Шрифт:
Полоска света на столе сползла влево, как будто хотела убраться подальше. На самом деле - просто лёгкий ветер шевельнул штору. Лёгкий ветер, пахнущий Сантарином.
– Дело в том, что сам фарих Арджаны просил нашей помощи. Больше, правда, никто не умер.
Этого Идрис не предвидел, когда мимоходом копался в её ежедневнике и сидел на краю стола, болтая ногой, как маленький мальчик. Или предвидел, но поленился сказать. Как он там выразился? Очень скучное отравление.
– Арджана далековато от нашего квартала учёных, себе под нос пробормотала Орлана.
Карта
Одна из десяти колоний, в которой сегодня утром убили правую руку местного духовного лидера.
– Скорее всего, отравили их семейный родник. Большего пока сказать не могу, моя императрица.
Аластар тоже смотрел на карту и тёр подбородок. Уголки его губ нервно дёргались. С Арджаной у них никогда не было спокойных отношений.
Да и внутри самой Арджаны никогда не было покоя. С год назад два враждующих клана схлестнулись в бою, и по несчастной случайности между ним оказалось трое подданных Альмарейна. Двое погибли на месте, третьего не спасли лучшие целители. Орлана хорошо помнила, как, сжимая переносицу, она принимала тяжёлое решение - запретить использование любой боевой магии в колониях.
С тех пор, хоть по стране и полз недовольный ропот, ей куда реже докладывали о кровавых клановых войнах в Арджане, о ритуальных убийствах в Хршасе, о полевых судах в Ситрите. Тех, кто нарушал приказ императрицы, наказывали по всей строгости закона.
Этим утром боевую магию не использовал никто.
Орлана поднялась и снова подошла к окну. Был ли этот холодный ветер с реки или чудился? Не шевелился ни один листок на деревьях, и молчали птицы. Вдали журчала вода в фонтане - и только. Над горизонтом висело раскалённое белое солнце.
– Лорд, сообщите мне, когда семья Дритана оправится после случившегося. Я хочу принести им свои соболезнования.
Зашуршал плащ Аластара.
– Да, моя императрица. Что-то ещё?
Она потёрла подбородок, глядя на горизонт, что ощетинился на небо острыми верхушками сосен.
– Нет, вы...
У ворот сада, чуть дальше, за кованой оградой, заблестела воронка портала. Дрогнуло сонное марево над городом, Орлана сузила глаза, пытаясь рассмотреть, что там происходит. От замка к воротам бросился маг в алой мантии, судя по блестящему в солнечном свете золотому поясу - начальник сегодняшнего караула.
Не поворачиваясь, Орлана в останавливающем жесте вытянула к Аластару руку.
– Не торопитесь.
Зашептали его шаги за её спиной, и Орлане в спину дохнуло прохладой - не ветром с реки, а холодком подземелий замка.
На дороге, ведущей к центральному входу в замок, пламенем полыхали алые мантии воинов. Минутная заминка у ворот прекратилась, и стало видно, что стражники ведут к замку мага в необычных для Альмарейна серых одеждах.
– Моя императрица, я разберусь, в чём там дело,
Орлана кивнула и поймала себя на том, что до сих пор нервно потирает подбородок. Погружённый в жаркое марево сад не отозвался на краткие выкрики воинов ни единым шелестом.
За Аластаром чуть слышно прикрылась дверь, и только тогда Орлана позволила себе опуститься в кресло. Она прихватила выбившуюся из причёски прядь и откинула голову назад. Немилосердно мешала та самая, неудачно заколотая шпилька, но открывать глаза и поправлять её уже не было сил. В сознании медленно и лениво ворочалась одна единственная мысль.
Кому помешал улыбчивый, обожающий своих четверых детей Дритан?
Она старалась реже встречаться с фарихом Арджаны, полностью погрязшем в премудростях своей религии. Предпочитала все вопросы решать с его главным помощником и правой рукой. Дритан был помешан на пророках куда меньше и то и дело забывал их заветы о том, что нельзя веселиться слишком уж часто.
Шло время, его обязательная вежливость переросла в довольно искреннюю улыбку. Последний раз Орлана виделась с Дританом на празднике. Её пригласили на обряд взросления его старшей дочери.
Ей не хотелось вспоминать, но и обманывать себя тоже оказалось бесполезно - в тот летний день она ощутила недоброе. Сиюминутный приступ страха, от которого потемнело в глазах, и тут же мир снова осветило солнце. Она решила тогда, что опасность нависла над старшей дочерью Дритана, и до конца торжества не спускала с девушки глаз, и оказалось - зря. Гости разошлись, погасли праздничные огни, все остались живы.
Это случилось чуть больше, чем месяц назад. Слишком долгий срок для исполнения предчувствия. Но тогда что, что заставило её ощутить ледяное дыхание страха? Случайно брошенный взгляд, странная фраза?
Память не поддавалась. Яркие вспышки солнечного света, деревья в праздничных украшениях, цветы и громкие голоса - вот и всё, чем отзывался тот день.
Орлана оттянула ворот платья, словно он начал душить и судорожно вдохнула. Ощущение не подвело: в комнату влетел клок уставшего, горько пахнущего ветра. Он перевёл дух над столом, и зашуршали встревоженные им листы бумаги. Вздулась штора, и ветер скользнул обратно в сад.
Ей послышалось - в саду тихо и горестно застонала флейта.
– Долго же ты вынашивал план мести, пробормотала Орлана.
Она подошла к окну: в саду снова было тихо, не мелькала среди пожухшей листвы фиолетовая накидка - и Орлана захлопнула створку. Повинуясь мгновенному порыву, задёрнула тяжёлую штору. На кабинет снова опустился прохладный полумрак.
Она поймала своё отражение в стеклянных дверцах шкафа: с каждым годом волосы становились всё темнее, медный оттенок исчезал. И скалывая волосы на затылке, и застёгивая последнюю пуговицу на платье, Орлана пыталась подражать Ишханди - другого примера перед глазами не было, а сама она не знала, как должна выглядеть императрица. Но непослушные волосы всё равно выбивались из плена шпилек, а в глухо застёгнутом платье было тяжело дышать.