Императрица Орхидея
Шрифт:
Я ударила сильнее.
— Это для того, чтобы ты слышал пальбу иностранных пушек! Это для того, чтобы ты научился читать договоры! — Я чувствовала, как рвется наружу мой гнев. В мозг словно вонзилась невидимая стрела Я задыхалась, но продолжала — Это... для того, чтобы ты научился смотреть в лицо своему отцу! Ты должен знать, как он превратился в «конченого человека»!
И вдруг, словно повинуясь какому-то внутреннему закону, кнут поменял направление: вместо того чтобы опуститься на Тун Чяси, он хлестнул меня. Звук получился на редкость звонким. Как огненная змея, он обвивался вокруг моего тела и оставлял
Потрясенный Тун Чжи сидел молча.
Полностью обессилев, я опустилась на землю и подтянула к груди колени. Меня душили рыдания, потому что я понимала, что Сянь Фэн умрет, и некому будет воспитывать нашего сына Я плакала потому, что чувствовала себя неспособной найти правильный подход к нему, когда между нами стоит Нюгуру. Я плакала потому, что слышала, как мой сын кричал, что он ненавидит меня и что он обязательно сделает так, чтобы Нюгуру меня наказала. И еще я плакала потому, что в душе была недовольна самой собой и совершенно не знала, что делать дальше.
Через некоторое время я снова взяла в руки кнут и продолжила урок.
— Ответь мне, Тун Чжи, что представляет собой дракон?
— Дракон представляет собой трансформацию, — испуганно ответил маленький человек.
— Кого?
— Что «кого»?
— Трансформацию кого?
— Трансформацию... рыбы. Рыба приобрела способность перепрыгнуть через дамбу.
— Правильно. Именно это превратило рыбу в дракона. — Я положила на землю кнут. — Все дело в том усилии, которое сделала рыба для преодоления стоящего перед ней препятствия. Ей пришлось совершить для этого героический прыжок. Кости ее сломались, чешуя слезла. Она могла бы даже умереть, но не сдалась и выдержала испытания. Именно это обусловило ее отличия от обычной рыбы.
—Я ничего не понимаю! Это слишком трудно!
Дальше он уже ничего не воспринимал, сколько бы раз подряд я ни читала ему одну и ту же фразу. В его мозгу что-то застопорилось. Он не мог преодолеть своего страха И причиной этого страха была я. До этого никто не смел даже повысить на него голос, он всегда делал что хотел, неважно, насколько унизительны для других были его действия.
Но мне ничего не оставалось, как только продолжать.
— Слушай внимательно, и все тебе станет ясно. «Тигр — это дух диких животных, черепаха — дух моллюсков, феникс — это птица, которая может вставать из пепла..»
Тун Чжи постепенно начал за мной повторять, медленно и с запинками.
Тут в дверь сарая громко застучали.
Я знала, кто это стучит. Я знала, что кругом ее шпионы.
Стук продолжался, раздался крик Нюгуру.
— Я доложу о твоей жестокости Его Величеству! У тебя нет права наказывать Тун Чжи! Он тебе не принадлежит! Он только прошел через твое тело! Ты была для него только домом, временным убежищем! Если у него на теле обнаружатся следы побоев, то ты будешь повешена!
Я продолжала чтение, словно происходящее за дверями сарая меня не касается.
— «В древней китайской философии пять цветов соответствуют пяти сторонам света. Желтый означает центр, синий — восток, белый — запад, красный — юг, черный — север...»
19
Поля и леса вокруг Ехола постепенно желтели и засыпали, а двор ждал смерти императора. Он уже не мог глотать.
Мой сын все еще не был провозглашен наследником, и Его Величество еще ни слова не произнес на этот счет. Каждый раз, когда я пыталась навестить своего мужа, главный евнух Сым неизменно загораживал мне дорогу, отговариваясь тем, что Его Величество спит или принимает своих советников. Если я выражала желание подождать, он заставлял меня ждать бесконечно, так что в отчаянии я возвращалась в свою комнату, ничего не добившись. У меня не было ни малейших сомнений в том, что Сым действует по приказанию Су Шуня.
Ситуация вызывала во мне страшное беспокойство, потому что Сянь Фэн мог скончаться в любую минуту, и в таком случае мы с сыном останемся ни с чем, абсолютно беспомощными, без всяких прав на власть. Ситуация прояснилась окончательно, когда Ань Дэхай доложил мне, что Су Шунь пытался склонить его шпионить за мной.
Я благодарила Небеса за верность Ань Дэхая. За нее он удостоился единственной награды: его имя попало в список врагов Су Шуня.
— Су Шунь собирается вытолкать твоего пса вон, — как-то во время своего визита ко мне сообщила Нюгуру. — Просто ума не приложу, за что он так возненавидел Ань Дэхая. — Она подняла глаза от своего вышивания и вопросительно посмотрела мне в лицо.
Мне не хотелось делиться с ней своими мыслями о том, что дело вовсе не в Ань Дэхае, а в самом Су Шуне. Стоило мне обнаружить свои чувства, и Нюгуру наверняка захочет вмешаться и как-то повлиять на него. Она считала себя образцом справедливости, но в данном случае это могло принести больше вреда, чем пользы.
Нюгуру обожала, когда все кругом прославляли ее миролюбие, благородство и справедливость. Однако теперешняя проблема вряд ли поддавалась решению на ее уровне. Кончится тем, что ее усилия только помогут Су Шуню избавиться от меня окончательно и бесповоротно. Для этого он просто воспользуется рукой Его Величества. В прошлом он уже не раз обращался к такому методу, о чем говорила хотя бы рассказанная Жун Лу история об ужасной судьбе министра, который имел несчастье проявить к великому советнику нелояльность. Кроме того, Су Шунь может превратить Нюгуру в свою союзницу. Сделать это не составляло труда: стоило ей немного польстить, и она поддавалась на любые уговоры. Мастер разных интриг, Су Шунь мог с легкостью обвести ее вокруг пальца. Главную цель своей жизни Нюгуру видела в том, чтобы прославляли ее имя, и внимание со стороны Су Шуня могло показаться ей в этом смысле особенно полезным. В конце концов, вряд ли ее остановит от предательства забота о моей жизни.
В дверь влетел Ань Дэхай и с порога сообщил, что двор решил «оказать мне великую честь и позволить сопутствовать Сянь Фэну на тот свет, когда император соберется возвращаться к своим истокам». Это значило, что, когда он умрет, меня заживо похоронят вместе с ним.
Сперва я просто не поверила собственным ушам. Мне показалось, что такого просто не может быть. Из трех тысяч наложниц я была единственной, кто подарил Сянь Фэну сына, а Тун Чжи был еще слишком маленьким, так что император не мог не понимать, что он еще нуждается в матери.