Империум человечества: Омнибус
Шрифт:
Все закивали, и Шира машинально поступила так же. Инквизиция использовала страх, внушаемый самим её именем, в точности так же, как и Арбитрес. Это предательское, такое полезное крошечное сомнение — уйдут ли незваные гости, сделав то, ради чего, по их собственным словам, явились, или ты тоже окажешься их жертвой? Зарони зерно и смотри, как оно растет; занервничав, человек может выдать многое.
Оровен что-то прохрипел, глотнул воды и попробовал снова.
— Но где же тогда печать? Его розетту мы видим, но где печать Инквизиции? Ведь
Остальные арбитры переглянулись. Все трое уже поднимались на борт корабля Лоджена.
— Если бы печать нужно было спрятать, он запрятал бы её как следует, — продолжил священник, — но я удивился бы, если бы она хранилась где-то слишком далеко. Розетту он тайно носил при себе — могу поспорить, для того, чтобы предъявить её в случае необходимости. Думаю, именно это Лоджен и пытался сделать, когда безумец бросился на них. Тогда, если он так предусмотрительно держал розетту под рукой, почему не носил печать?
— Не понимаю, — от раздражения у Бруинанна ломался голос. — Вы говорите разумно, но мы не нашли при нем печати, ничего такого. Два скрытых клинка, иглопистолет и вот это, — эдил-майоре робко показал на розетту, словно она могла приказать расстрелять его за один только жест.
— Я поняла, — вмешалась Реде. — Есть разница между печатью и розеттой. Агенты Инквизиции могут носить розетту в качестве символа полномочий, полученных от своего господина, но печать вам не увидеть нигде, кроме как на пальце самого инквизитора. Арбитр-сеньорис, вы согласны?
Кальпурния кивнула.
— Думаю, вы правы, и Лоджен не был полномочным инквизитором. Его направили сюда инкогнито, действовать в интересах господина, но с какой целью — мне неизвестно. Он не обладал властью инквизитора и не мог прямо приказывать нам…
— Я бы подчинился человеку с розеттой, — заметил Джоэг, — но понимаю, что вы имеете в виду.
— … поэтому просто ждал и наблюдал, — закончила Шира. — Я думаю, если немного покопать, то мы найдем хотя бы одно сообщение на Гидрафур, переданное с этого дромона. Астропатический или машинный сигнал, если у него имелся достаточно мощный передатчик и когитатор с достаточно хитроумным духом, способным упаковать послание в хорошую шифровку. Мне кажется, что Лоджен не был готов к смерти Мастера, и не знал, что делать, когда это случилось.
Последнее она произнесла с некоторым удовольствием: арбитры занимались делом, пока агент Инквизиции колебался и сидел, сложа руки. Конечно, это был всего лишь агент, но Кальпурния не упускала случаев подбодрить себя.
— Так чем же он здесь занимался? — спросил Оровен, обводя взглядом остальных. — Если Лоджен прибыл сюда не из-за смерти Мастера, то для чего же? Думаю, нам нужно узнать это, если мы хотим исполнить свой долг.
Снова наступило молчание. Шира уставилась на розетту, которая, будто одинокий глаз, смотрела на неё в ответ.
— Нам этого не узнать, — наконец произнесла Кальпурния, — вот где камень преткновения. Мы
Арбитр-сеньорис не стала договаривать. Отранто был сражен нападавшим, который затем выскользнул из комнаты, будто призрак, через запертую и заблокированную дверь, а Лоджен привез с собой агентов в костюмах-хамелеонах. Они разбирались в замках и охранных устройствах, умели брать под контроль другие системы, передавать ложные сообщения и сигналы тревоги. Если след убийства тянулся в Инквизицию…
— Прибыл ли он сюда, чтобы разобраться с Мастером? — Бруинанн прошел по цепочке умозаключений Ширы. — Или всё это началось из-за Иланте, было как-то связано с Черным Кораблем? Или… нет, это глупо. Я хотел сказать, а вдруг его дромон причалил сюда, чтобы просто пополнить запасы? Ха.
— Идея, кстати, разумная, — сказала Реде. — Слуги инквизиторов действуют странными, скрытными путями, как и их хозяева. Возможно, мы ошибаемся, считая, что Лоджен прибыл сюда с каким-то определенным, понятным для нас заданием.
— Опять же, мы так и не знаем о роли Иланте во всем этом, — снова взял слово Джоэг. — Отранто погиб, когда направлялся на первую встречу с ней. Меня донимает этот факт. Если Лоджен, с его шпионами и устройствами, зачем-то схватил её, не следует ли нам обратить на это внимание?
— Я скажу вам, что донимает меня, — ответила Кальпурния. — То, каким образом действительно крупный мужик сумел пробежать через все эти пустые коридоры, оказаться, где нужно, именно в то время, когда Лоджен открыл двери, чтобы впустить своих людей, а затем жестоко расправиться с самим агентом, тем старшим мичманом и двумя бойцами, которые так нехило потрепали нас в ангаре.
Вспомнив об этом, Шира немного разозлилась.
— Подумайте, что он сотворил с этими людьми — голыми руками, получив такие ранения. Что довело его до такого состояния?
— Скаль сообщил, что вериспексы не обнаружили при вскрытии боевых экстрактов, — произнесла Лазка, — ни френзона, ни каких-либо его разновидностей.
Она снова глянула на планшет.
— Мужчина был весьма заурядным осведомителем. Умом не отличался, но и к насилию раньше не прибегал.
— Не думаете, что на него могла воздействовать Башня? — вспомнив, как это место влияло на её собственный разум, Кальпурния быстро взглянула на Оровена.
— Да, мэм, некоторые здесь впадают в неистовство, но чтобы вот так взорваться? Нет. Не знаю, что подтолкнуло его.
Наступило молчание. Розетта поблескивала на столе, словно бросая им безмолвное обвинение. Шира закрыла глаза и прислушалась к практически осязаемому бурлению своих мыслей. Ощущение уже не походило на фейерверки — в черепе как будто вздымалась и медленно пузырилась какая-то воспаленно-красная жижа. И чем больше она слушала, тем сильнее казалось, что этот звук на самом деле доносится извне, гипнотизируя её.