Империя Александра Македонского. Крушение великой державы

Грэйнджер Джон

Другим основным препятствием к восстановлению единства империи был Кассандр. Как и Птолемей, он ставил собственные амбиции выше имперского наследия Александра и собственного отца Антипатра. Правление его отца настроило македонцев принять Кассандра, хотя в действительности они хотели, чтобы правила старая царская семья. Кассандр годами сохранял жизнь Александру IV, но в конце концов приказал тайно убить его и его мать. Устранение царской семьи оставило македонцев с Кассандром, пусть даже и без энтузиазма, но по меньшей мере он хотя бы был женат на последней представительнице старой семьи, дочери Филиппа Фессалонике, и поэтому Аргеады продолжились бы в их детях.

Кассандр правил как традиционный царь Македонии, перемещаясь по царству, отправляя правосудие и во время войны лично командуя македонским ополчением. Его

политика по необходимости была оборонительной, поскольку внутренние силы Македонии были серьезно уменьшены в результате наборов Александра, и у Кассандра не было доступа к районам вербовки, доступным его врагам, не было у него также и денег на армию большего размера. Его политика в Греции была аналогична политике его отца и в большей степени опиралась на военную силу, чем это считали необходимым Филипп или Александр. Нет признаков серьезного расширения Македонского государства, нет и улучшения системы управления. Фессалия и старые внутренние царства были интегрированы с самой Македонией. [455]

455

Hatzopoulos (1996); рассуждения об административной системе государства при царях династии Антигонидов после 270 г. до н. э.: см. Borza (1999), 44-8. Кассандр использовал неформальную систему управления, унаследованную от отца.

Таким образом, и Птолемей и Кассандр оба основывались на доставшемся им от прошлого наследстве, организуя и управляя своими землями. У Птолемея была страна с древними традициями царской власти, которая отправлялась посредством бюрократической системы, предназначенной для взимания налогов. Птолемей воспринял эту систему и приспособил к своим потребностям, заполнил ее привезенными греками, и все это находилось под защитой дорогостоящей греко-македонской армии. Птолемей, что кажется свойственным его осторожной, прагматичной политике, взял систему, которая уже существовала, повысил ее эффективность и наполнил ее людьми, которым он мог доверять. При всем внешнем умиротворении местного египетского населения, он совершенно очевидно чувствовал, что не может полагаться на местных жителей или доверять им. [456] Аналогично Кассандр, возможно не принимая осознанного решения, воспринял старую Македонскую систему. В конце концов никаких серьезных причин менять ее не было, поскольку старая система со всей очевидностью работала.

456

Администрация Птолемея хорошо изучена благодаря обилию информации, Bagnall and Derow (2004), 285-8.

Это Антигону приходилось разрабатывать новую административную систему. Он был единственным из троих, кто правил географически протяженными территориями без установившейся традиционной или единой системы управления, за исключением того, что до сих пор они были частями нежестко управлявшейся Персидской империи. Антигон стремился расширить свою территорию и в то же время вынужден был постоянно остерегаться нападений, поэтому ему приходилось править в гораздо более регламентированной, возможно более деспотичной манере. Такой огромной территорией невозможно было управлять методами Македонского царства. Его земли были очень большими и значительно различались и географически и по составу населения, поэтому не подходили и бюрократические методы Египта.

Юридически Антигон был регентом царя. На практике он выполнял функции царя: управлял царскими землями, назначал должностных лиц, командовал армиями. Его земли были завоеваны или, как объявил Александр после первой переправы через Геллеспонт, «захвачены копьем». Это означало, что царь имеет неограниченную власть над землями и всеми людьми. Теоретически он мог ввести любую административную систему. Возможно, немногие из его подданных задумывались о теоретическом правовом и фактическом положении Антигона: у него была власть, и это было главным.

Таким образом, источником установленной им административной системы частично была Македония и частично Персия. Сначала это были теория и практика царствования, какими он видел их в Македонии. Антигону было почти 50,

когда Александр поставил его управлять Фригией — первый раз когда он управлял чем-либо большим, чем сельское имение. Он знал только административную систему Филиппа: группа людей, которым по мере необходимости ставятся различные задачи — дипломатические, военные, судебные и административные. Это было также сутью центральной административной системы Антигона. Ее формировала группа его филои «друзей», что стало формальным рангом при более поздних царях.

Вторым источником была империя Ахеменидов, которая правила его землями в течение двух веков. Когда он принял Фригию, на его службе в администрации сатрапии оставались некоторые прежние чиновники, и все, что ему требовалось, — вновь дать им работу. По мере того как регион его власти рос, он назначал сатрапов на завоеванные земли. Кажется вероятным, что старые сатрапии сохранялись, но похоже также, что сатрапов стали называть стратегами, этот титул предполагает чисто военные обязанности. Александр назначал разных людей для выполнения военных и финансовых функций в каждой сатрапии, и, может быть, Антигон делал то же, за исключением того, что сатрап и стратег стали единым военным и административным чиновником. Отдельно назначался финансовый чиновник, несомненно поставленный самим Антигоном и ответственный непосредственно перед ним.

Антигон был достаточно долго у власти, чтобы установить четкую административную систему, но, по-видимому, преобладала гибкость неформальной системы Филиппа. Система Ахеменидов также была весьма неформальна на уровне обычных сельских и городских жителей. Поэтому их соединение было нетрудным.

Помимо завоеванных персидских земель под властью Антигона, пусть и не совсем непосредственно, находилось больше число греческих, финикийских, карийских и ликийских городов. Они привыкли к значительной автономии, даже при прежнем персидском режиме, и нет указаний, что Антигон хотел изменить это. Он на самом деле сделал лозунгом своего правления уважение их «свободы», хотя при этом он фактически ограничил эту свободу. У городов существовали органы самоуправления, поэтому он в качестве образца имел и третью систему управления.

Антигон был занятым человеком, у которого не было времени на размышления. Он не создал новой системы управления для своего царства, но со временем образовалась администрация, которая была достаточно компетентной и обеспечивала определенный уровень безопасности населения. Она также обеспечивала достаточный и надежный доход Антигону. Прежде всего он должен был заниматься существующей системой, изменять ее можно было только медленно и мирно, иначе она могла полностью разрушиться.

Как и в случае Кассандра и Птолемея, административная система Антигона выросла из предшествующей ситуации. У нее был более выраженный военный акцент, чем у других, с сильными македонскими элементами, были и элементы Ахеменидов. [457] Общим для всех этих правителей были их отношения с городами, часто населенными греками, на их или соседних территориях. Некоторые из царей определенно считали, что лучший способ обращения с этими городами — подавлять их, и некоторые из них в течение предшествующего столетия были захвачены и разрушены, в частности Филиппом II на Халкидике. Сами города обычно не хотели подчиняться царям, но цари обычно оказывались слишком сильны для них.

457

Billows (1990), ch. 7.

В то же время Филипп и Александр основывали новые города как средство укрепления контроля над новыми регионами. Александр оставлял группы воинов в различных местах в качестве гарнизонов или колонистов, или, возможно, гарнизоны со временем перерастали в колонии. Для военных правителей размещение гарнизонов было очевидной тактикой, и часто они были лишь временными, но требовались значительные усилия и расходы, чтобы основать город, который должен был стать постоянным. Более поздняя репутация Александра как создателя городов была преувеличена за счет ретроспективного приписывания ему множества поселений, которые на самом деле были гарнизонами. Создание нового города давало его основателю огромную известность, это было мощным политическим фактором, но требовало времени, внимания и денег.