Империя человечества. Время солдата

Бессонов Алексей Игоревич

– А?

– Ага, – понимающе кивнул тот, проглядев край таблицы вечерних котировок. – Лимонов сто?..

– Около. Садитесь в кресла, – Рокко развернул задницу, – и подъезжайте ко мне. Чавкайте, джентльмены: сегодня у меня радость.

Этерлен выбрал себе пару креветок и подкатил высокое кожаное кресло к самому столу. Йони сделал то же самое. Глотнув, он понюхал свою закуску и вздохнул.

– Времени у нас мало, – пожаловался он. – Скажи, Рокко, тебе лечил мозги некий доктор Э. Гудвин?

– Такой же психопат, как и я, –

весело хихикнул Рокко, – да еще и нарк. Но дело свое знает. А что?

– Ты копал его концы?

Рокко перестал жевать, сполз со стола и подошел к шкафу.

– Времени, говоришь, мало? – пробурчал он, с головой погружаясь в его нутро. – Копал, копал… я, ты знаешь, на всех копаю. Что там с ним, с твоим Гудвином? Ты только учти – я тварь боязливая, сам знаешь: меня – ни-ни… а то кондрат, он ведь близок.

– Гудвина уже нет, – сказал Йони, подливая себе пива.

– О, – Рокко выбрался из шкафа и обернулся. – Сам?.. или помогли?

– Вот я и хочу это знать.

Рокко стал серьезен.

– Он мог и сам. А что говорит полиция?

– Полиция говорит тоже самое.

Этерлен бросил на друга короткий недоумевающий взгляд, но промолчал. Выходит, Йони слазил в полицейскую сеть и просмотрел там официальные сводки – ему же почему-то об этом не сказал.

– Он шиз, – задумчиво сказал Рокко после короткого размышления. – И нарк, каких мало. Но голова у него варила крепко. В общем, почитаешь: я уже сам не помню, что я там на него насобирал.

– Информашка подписанная?

– Идиот?! – искренне изумился Рокко. – Ты сколько лет меня знаешь?

– Я для проверки, – осклабился Йони, – на всякий случай, во избежание грядущих недоразумений.

Он сгреб со стола несколько креветок, хлопнул Рокко по подставленной ладони, и, мигнув Этерлену, размашисто покинул кабинет.

– Что это за тип? – поинтересовался генерал, вновь заходя в лифт.

– Так, – пожал плечами Йони, – уксусок один. Ходячие кладбище секретов… тебе оно надо?

Этерлен не обиделся: он прекрасно понимал, что в чужую епархию ему лезть не следует. Тем более что веселый Рокко почему-то мгновенно раскусил его служебную принадлежность… Такие способности вызывали у генерала определенное уважение.

* * *

– Если бы мне хоть чуть-чуть везло, мы не оказались бы таком дерьме, – Хикки поворошил палкой костер и устало дернул плечами, – по крайней мере, в «Олдридже» было бы горючее… или еще что-нибудь. Нет, ребята, я определенно неудачник. Мне кажется, все это началось в тот день, когда погибли жена и мать. Дальше я просто покатился по наклонной. Стал, что называется, задумываться – и вот вам результат. Нет, думать о жизни – занятие вредное, это я вам говорю как специалист. Вы лучше думайте о том, что жить нам осталось не так уж и много.

Он поднялся на ноги и выбрался на воздух. Над ним стояло темное чужое небо. Хикки нащупал в кармане бутылку и ощутил сильнейшее желание завыть – но

луна была закрыта от него скалами. Ночь приняла его в свои объятия, вновь заставив остро осознать ту странную пустоту, что заполняла его. Сейчас ему было все равно – жить или умереть, в нем не было даже привычной усталости, которая появилась после ухода со службы. Хикки глотнул виски и подумал о том, что вся его сегодняшняя борьба нацелена не столько на то, чтобы выбраться отсюда, сколько на спасение находящихся рядом с ним людей. Собственная судьба уже не играла особой роли.

Хикки вытащил из кармана спрятанный от самого себя окурок, щелкнул зажигалкой и присел на плоский камень возле входа в пещеру. За его спиной слабо потрескивал костер, что-то негромко говорила Деметриосу Ирэн, в глубине пещеры похрапывал Джерри Ругач. Женщины из экипажа Марика давно уже спали. Хикки посмотрел направо, туда, где темные силуэты скал заметно выделялись на фоне довольно светлого неба, и вдруг удивленно прищурился – ему показалось, что меж их неровных клыков мелькнул свет. Через секунду он понял, что не ошибся: из-за скал в небо ударил сильный желтый луч. Продержавшись несколько мгновений почти вертикально, луч медленно ушел вниз и скрылся среди глыб.

– Марик! – крикнул Хикки в пещеру.

– Чего? – Деметриос неторопливо выбрался к нему и завертел головой, машинально отыскивая опасность. – Что стряслось?

– Ты когда-нибудь был вот там, в той стороне? – спросил Хикки, указывая рукой туда, где только что видел странный свет.

– Был, – удивленно ответил Деметриос. – Я тут уже все окрестности излазил.

– И что у нас там?

– Там долина, похожая на ту, в которой мы спрятали разведчика, только чуть меньше и не такая удобная. Хотя спуск там даже лучше, почти ровный. Такое ощущение, что он чуть ли не рукотворный. Я думаю, там когда-то бил мощный родник, он и проделал дорогу.

– Долина, – повторил Хикки. – Только что оттуда светили прожектором. Похоже, кому-то сигналили; а может, просто дурака валяли. Интересно, кто?

Деметриос выпучил глаза и даже присел от ужаса.

– Это же совсем рядом, – прошептал он.

– Но орти вряд ли стали бы лазить по темноте, – перебил его Хикки. – Я же говорил тебе, они боятся темноты. Ночью они станут действовать только в самом крайнем случае.

– Тогда это, наверное, те, в кого они стреляли…

Хикки нахмурился.

– Я сходил бы с ними познакомиться, но… в общем, сделаем так: до утра отсюда не вылезать. Я буду нести вахту до самого рассвета, потом сменишь меня. И поглядывай туда, ясно? Главная опасность на сегодняшнюю ночь – оттуда…

Деметриос разбудил его после полудня.

– Орти, – коротко сообщил он.

Хикки схватил лежавший рядом с ним шлем и, протирая на ходу глаза, бросился к выходу из пещеры. За одним из камней, что прикрывали ее узкое жерло, он свалился на спину, надел шлем и осторожно перевернулся.