Империя Искушения
Шрифт:
— Это слишком, не так ли? — Она закусила губу и посмотрела на меня с выражением сомнения на лице. — Я же говорила тебе, что не должна это носить.
— Нет, синьорина, — сказали все почти одновременно. — Тебе определенно стоит это надеть, — закончил Рико.
— Да, я согласен, — добавил Данте. — Ты выглядишь bellissima.
— Спасибо, но я, пожалуй, пойду и возьму свитер. — Она отдала мне свою сумочку. — Сейчас вернусь.
Ее каблуки цокали по плитке, когда она вышла из кухни и пошла в коридор. Я стиснул зубы,
— Папа, я просто пошутил. — Он метнулся за Серхио, оставив моего брата между нами.
Серхио поднял руку, чтобы остановить меня. — Давайте сохранять спокойствие.
Перегнувшись через Серхио, я схватил сына за плечо и крепко сжал. — Не комментируй ее, capisce? Не то, что она носит, не то, как она говорит. Ты всегда вежлив и уважителен. Ясно ли я выразился, figlio mio?
Габриэле поморщился, но не попытался вырваться. — Я понимаю. Мне жаль.
— Спокойно. — Серхио отцепил мои пальцы от Габриэле. — Он не хотел причинить вреда, Лука.
Я отступил на шаг и поправил манжеты рубашки. — Я отвезу ее на работу. Вы трое, будьте готовы. Мы приступим к работе, когда я вернусь.
Габриэль схватил булочку для завтрака и телефон, затем поспешил из кухни. Данте и Рико молчали, но Серхио сказал: — Не будь с ним так строг. Ему всего шестнадцать, Лука. Он глупый ребенок и отчаянно нуждается в твоем одобрении.
— Я никогда не вел себя так в шестнадцать лет. Представляешь, если бы я так разговаривал с одной из девушек нашего отца? Мой отец приказал бы подвесить мои яйца и выставить их напоказ всему городу.
— Если честно, у тебя никогда раньше не ночевала женщина. Сегодня утром нас всех застали врасплох.
Стук женских каблуков стал громче, и мы замолчали. После того, как я схватила для нее булочку с завтраком со стойки, Альдо протянул мне две дорожные кружки.
— Grazie, — сказал я ему. — Заводи машину, поведешь ты.
Он кивнул и направился к задней двери. Вошла Валентина, в черном кардигане, натянутом на руки и грудь, застегнутом на все пуговицы. Этот свитер, преступление против человечности. — Я готова, — сказала она мне, снимая свою новую сумочку со стойки.
Каждый из моих братьев вежливо попрощался с ней, и мы вышли к машине. Когда мы устроились на заднем сиденье, она взяла у меня капучино. — Почему ты злишься?
— Я не злюсь.
Она отпила из кружки. — Лука, у меня есть глаза. Габ сказал что-то, что тебе не понравилось. Что именно?
Я стиснул зубы и уставился в окно. — Не беспокойся об этом.
Ее маленькая рука опустилась на мое бедро, и она разгладила мои брюки, почти лаская меня. — Детка, скажи мне. Я знаю, что это было что-то обо мне.
Она замолчала на мгновение, и я почти мог слышать ее мысли. Неужели он ненавидит идею,
Мне нужно было прикоснуться к ней, я схватил ее за руку и переплел наши пальцы. — Нет, ничего подобного. Но я не хочу повторять то, что он сказал. Это неважно.
— Он слышал, как мы шумели сегодня утром?
Я не пошевелил ни одним мускулом, не дышал, потому что она была так близка к истине.
Оказалось, ей не нужна была моя помощь. Она была умной, и сама нашла ответ.
Ее глаза расширились.
— О, боже. Он услышал нас… о, боже. Вот оно что, не так ли? — Наклонившись вперед, она потерла лоб одной рукой. — О, черт. Я хочу заползти в гигантскую дыру и умереть.
Мне нужны были свободные руки. Проклиная сына, я забрал у нее кружку и поставил ее в подставку вместе со своей. — Валентина. — Я обхватил ее лицо ладонями и провел большими пальцами по бархатистой коже ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты была страстной и громкой. Я хочу, чтобы ты кричала от удовольствия так, чтобы весь город это услышал. И я тоже не молчал. Так кого это волнует?
— Я знаю, — сказала она, нахмурившись. — Это унизительно. Мы больше не будем заниматься сексом в твоем доме.
Я ни за что не соглашусь на это. Я смягчил голос. — Picollina, я трахну тебя в каждой комнате этого дома, если захочу. И мне будет все равно, кто это услышит.
— Ну, мне не все равно. И мы можем остановиться у меня…
Я перебил ее. — Не говори этого. Я перевезу Габриэле в отель, прежде чем соглашусь ночевать у тебя дома.
— С моим домом все в порядке. Усиль охрану, если хочешь. Сделай его безопаснее, мне все равно. Но мы будем там совершенно одни.
Нет, этого не будет. Я хотел, чтобы она была в моем доме, который был надежнее большинства тюрем. Поэтому этот разговор был окончен.
Я отстегнул ее ремень безопасности и поднял ее к себе на колени. Ее задница устроилась на моем бедре, а бок прижался к моей груди. Я поцеловал ее в шею, моя рука поднялась, чтобы накрыть ее грудь. Запах ее тела Wash — который, как я теперь знал, был дыней — вторгся в мои чувства, и мой член начал набухать. Черт, я был ненасытен для этой женщины.
Она выгнула шею, чтобы дать мне лучший доступ, в то время как ее руки сжимали мой пиджак. Я покусывал и лизнул, затем нежно укусил ее, и она ахнула — крошечный вдох, который заставил меня захотеть положить ее на заднее сиденье, снять с нее трусики и съесть ее киску на завтрак.
— Мы еще не закончили… обсуждать это, — сказала она между вдохами.
— Amore, кто устанавливает правила? — прошептал я, расстегивая пуговицы на ее свитере.
— Лука. — Это прозвучало скорее как нытье.
Я провел костяшками пальцев по ее декольте, желая, чтобы у меня было время пососать ее соски. — Я должен отвести тебя в ресторан, запереть нас в твоем кабинете и снова тебя трахнуть. Тогда ты могла бы чувствовать мою сперму внутри себя весь день.