Империя мертвецов
Шрифт:
– А какой у них мотив?
– Ну, мало ли… Внутренние разногласия. Между пинкертонцами или даже прямо в Штатах.
– Это какие такие внутренние разногласия, что даже японского императора убили за компанию? Мне кажется, в подозрительных британских шпионов поверят охотнее. Только подумай, какая история интереснее. «Пинкертон» вовсю рекламирует своих мертвых солдат. Им на руку, чтобы в других странах поднимались беспорядки, но не дай то боже, чтобы поползли слухи, будто это они же сами их раздувают. По крайней мере, все полагают именно так. А у Великобритании с Японией есть свои счеты. А то, понимаете ли, англичане свержение сёгуната из своего кармана поддерживали, а император, вернувшись к
– Да кто ж из претензий убивает императора?!
– Если в назидание – то легко. Вопрос не в том, что думают британцы, а в том, как думают о британцах. Ты лучше меня знаешь, что мы натворили в индийской колонии и на африканском континенте. А здесь – островное государство, которое почти никому в мире не интересно. Косвенные улики не в нашу пользу.
– Но ведь Великобритания не хочет разжигать конфликт со Штатами.
– Разумеется, официально объявлять личности преступников и не требуется. В народе объявят, что в работе мертвецов произошел непредвиденный сбой неизвестной природы. И смерть у Гранта получилась бы красивая. Герой Войны Севера и Юга, лишившийся президентского кресла из-за собственной коррумпированности, пал жертвой в конце путешествия, которым хотел приблизить мир во всем мире. Замечательная карта в колоде американо-японских отношений. Японское правительство таким объяснением вполне удовольствовалось бы…
– …не правда ли? – спросил я, на что Адали ответила вопросом:
– Вам не интересно, как нам удалось ввести мертвецов в такое состояние?
В моей памяти вновь воскресли трупы из «Осато Кемистри». Если мертвецами в той бойне управлял мозг в металлической полусфере, а в этом инциденте – сама Адали, то для того, чтобы воспользоваться спектрами в духовной эссенции и запустить неистовство, не нужен даже часовой механизм.
– Мне нечем обосновать свое предположение, но думаю, секрет в звуковых волнах. Либо сверхнизких, либо в ультразвуковом спектре, но, так или иначе, в том диапазоне, который человеческое ухо не воспринимает. Первыми что-то странное заметили собаки, а кроме того, – безумие распространялось по направлению от Энрёкана.
– Разве здесь есть источник звука, который достиг бы острова на пруду?
Еле заметным движением руки я указал на ее ступни.
– До инцидента вы носили черные туфли на высоком каблуке. Сейчас я вижу на вас белые лодочки. Полагаю, этот источник – вы сами. Вы перепачкали туфли и переобулись. Полагаю, проверить, не покидали ли вы комнату, мы можем в протоколах Пятницы. За время беспорядков у вас было более чем достаточно возможностей покинуть свое место.
Еще не договорив, я вдруг сообразил, что Пятницу она могла точно так же вывести из строя, и ни о каких записях, конечно, тогда и речи быть не может.
– То есть, по вашему мнению, я разгуливала по округе с собачьим свистком?
– Вы не похожи на человека, который оставит улики на видном месте, потому не надеюсь обнаружить его быстро, но полагаю, должные старания себя оправдают.
– Полагаю, такая находка могла бы послужить решающим аргументом в споре.
– У меня есть косвенные улики. В Хайберском проходе мы наблюдали вас в экипаже, которым правил мистер Батлер. Еще тогда я подумал, что вы весьма безрассудная… то есть отважная особа, но это не все. Вы находились в салоне, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств защитить мистера Батлера. В критический момент вы бы вывели мертвецов из строя, тем самым обеспечив время для отступления. Вы способны сводить мертвецов с ума.
– Положим, – спокойно кивнула Адали.
– А мотив-то какой?! – снова вклинился в разговор Барнаби, а я повернулся к ухмыляющемуся Батлеру и нахмурился.
Вспоминая информацию, которую получил от Уолсингема, я начал рассуждать:
– Батлер – человек с Юга. Он прославился тем, что прорвал блокаду Севера, но первым обратил внимание на новаторскую промышленность и производство. Он предрекал Югу поражение, за что консервативные плантаторы его люто невзлюбили. Загадочный человек. Саркастичен, но все же идет воевать за Юг, хотя и видит его обреченность, и оказывается в лагере побежденных. После войны вы начали заниматься торговлей по всей Атлантике, сколотили богатство. С самой гражданской войны занимались экспортом и импортом оружия, поэтому связи позволили вам проникнуть в «Пинкертон». Для того чтобы…
Батлер взмахнул рукой, прерывая меня. Потянулся к шкатулке перед Пятницей и достал оттуда сигару. Затем прилег на кушетку, вытянул ноги, изящно обрезал головку и закурил. Под пристальным вниманием всех присутствующих он расслабленно затянулся и все под тем же пристальным вниманием выпустил облако дыма. Барнаби шагнул было к нему, но я остановил его взглядом, и как раз тут Батлер наконец заговорил.
– Неловко признаваться, но у меня не очень задалась супружеская жизнь. Я вошел в контакт с «Пинкертоном» вскоре после того, как моей дочери…
Он запнулся, перевел взгляд на Адали, и какое-то время они глядели друг на друга.
– …после того, как моей дочери не стало. Когда я потерял свою малышку, какое-то время не мог совершенно ни за что взяться. Все думал: «Чем я занимался всю жизнь?» Понимаете, я рьяный сторонник прогресса. Мне не понять южан. На них с Севера наступают мертвецы, а эти блаженные несутся им навстречу благородной конницей. И все же во мне течет южная кровь. Иногда эта неоспоримая истина бывала мне даже отвратительна. Особенно когда меня охватывало стремление к справедливости и красоте и я становился глух к голосу рассудка и выгоды. Мне было приятно отдаваться во власть этого чувства. Но я стыдился этого и равнялся на мертвецов. Вот кто не испытывает чувств и просто молча выполняет приказы.
Он выпустил еще облако дыма.
– Как раз тогда я и познакомился с Адали. Повстречал ее в лаборатории Томаса Эдисона, когда достиг предела отчаяния. Я тогда буквально сходил с ума и пришел к знаменитому изобретателю спросить, возможно ли сделаться мертвецом еще до смерти. Не умереть и воскреснуть, а умереть, оставаясь при этом в живых. Потому что именно так я себя в то время ощущал. Знал, что со временем оправлюсь от горя, но решил, что навеки застыть в таком состоянии – достойная для меня кара. Эдисон поднял меня на смех. Сказал: «Свобода – в отсутствии выбора». И представил меня ей. Мол, если ищете смерти, то лучше отправляйтесь в путешествие. Он потребовал половину моего состояния, но мне такой мелочи было не жалко.
Батлер уронил руку на кушетку, а его взгляд затерялся среди дыма.
– Я не мог без войны. С тех пор мы с Адали побывали во многих неспокойных краях. Со временем это переросло в работу на «Пинкертон». Я постепенно начал понимать мертвецов – похоже на то, как учиться управлять лошадьми. Когда я начал четко различать их между собой, то осознал, что у них есть своя система. Это не просто куклы: они по-своему существуют в этом мире, только не так, как люди. Тоже подчиняются законам природы. В этом отношении мы ничем не отличаемся от них. Они чувствуют, как лучше поступить в конкретной ситуации, и послушно следуют приказам. Не от живых людей, а от самого мироздания. Если живые чем и отличаются от мертвецов, так только тем, что полагают, будто сами что-то решают. Нам нравится себя дурачить. А раз так, то становиться мертвецом особого смысла нет.