Империя мертвецов
Шрифт:
– С тех пор я мертв, – бодро хохотнул Омура. – Меня очень глубоко ранили в голову, обычная медицина тут бессильна. Я пополнил ряды мертвецов. Я сам сын врача, поэтому хорошо понимаю, насколько невероятно то, что случилась с моим телом.
– Получается, То Самое внедрило в вас некрограмму?
Вероятно, не имеет смысла спрашивать у него, как подобное возможно.
– Частично. По крайней мере, поначалу. Сейчас я уже и сам не понимаю, до какой степени я остался прежним, а до какой – управляем некрограммой. В конце концов, это временная мера. Мой разум не выдерживает нагрузки некрограмм и
Кавадзи посмотрел на него грозно:
– Ваше превосходительство, революционному правительству без вас не обойтись! Мы по-прежнему нуждаемся в вашей силе. Политика Российской империи требует срочного внимания. У нас есть основания полагать, что Великая Цин [50] долго не продержится. А когда Цин падет, они потянутся к Японии.
Голос Кавадзи наполнился необычным жаром: должно быть, он распалился из-за внутренних разногласий нового правительства, но мне до них особого дела нет. Я коротко кивнул, прекращая спор о внутриполитических японских делах, и спросил:
50
Великая Цин – маньчжурская династия Цин, правившая Китаем с 1644 по 1912 год.
– Когда То Самое исчезло?
– Вскоре после того, как оно вылечило их превосходительство. Я думаю, оно закончило исследования в нашей стране. Мы ищем его до сих пор, но мир, к сожалению, велик. Мы отправили военных наблюдателей по всем государствам еще и для того, чтобы его отыскать. Оно в самом сердце конфликта.
Мне вспомнился Ямадзава. Получается, он не нашел Того Самого в Плевне, но все же столкнулся с ним, пусть и по проводной связи, на родине.
– А что это за пишущий шар?
– То Самое оставило его нам в качестве сувенира.
– Японское правительство получало от него указания?
– «Осато Кемистри», – ушел от прямого ответа Кавадзи.
Я вскинул брови:
– И это оно же велело заполучить «Записи Виктора»?
– Это придумали в «Осато». Разумеется, оставленная Тем Самым копия мозга намекнула, что подобный документ существует. Некие секретные материалы, что содержат «такие данные, которые нельзя передать по цепочкам связи». Естественно, мы хотели заполучить революционные некротехнологии.
И вероятно, такие, которые продлевают жизнь. Жизнь Омуры спасена, пусть и в извращенном смысле, и убитого в прошлом году министра внутренних дел Окубо тоже можно было спасти. Впрочем, хотел бы того сам усопший или нет – совсем другой вопрос. Глядя на Омуру, жизнь в котором теплилась благодаря этой фантастической технологии, я уточнил:
– Но вы так и не смогли расшифровать «Записи»?
– Да, код выходит далеко за пределы наших возможностей. И тут появились
– Думаю, это значительно облегчило бы нашу работу.
Кавадзи бросил на Омуру взгляд, и тот взял слово:
– Была причина, по которой этот вариант развития событий не состоялся. Да, чем раскрывать связь японского правительства с Тем Самым, нам было бы выгоднее просто передать вам «Записи». «Осато» выполняла для него роль вспомогательной лаборатории, но, как вы могли видеть, постепенно она превратилась в рассадник биологического оружия и безумия. Такого международное сообщество бы не потерпело. Эта информация породила бы ворох проблем в будущем.
– Тогда почему?..
– Потому что мы не знали, что в «Записях».
Где-то я подобное уже слышал. Тем временем Омура продолжал:
– Я неожиданно задался вопросом: а в самом ли деле там описаны некротехнологии? То Самое изучало у нас не только заразные и эндемические болезни, но также штаммы вполне безобидных для человека микроорганизмов, животных и растений. А что, если в «Записях» содержатся запретные для человечества инновации? Скажем, рецепт взращивания бактерий, которые способны устроить этническую чистку? Предположим, вы бы успешно расшифровали записи и узнали об этом. Что тогда? Если бы такая правда всплыла на поверхность, никто не поверил бы, что мы тщетно бились над кодом.
Та же логика, которую я в последний момент разгадал за намерениями Адали.
– Ваше превосходительство, а когда вам в голову пришла эта идея?
– Гм, – стал припоминать Омура.
– Ваше превосходительство… – Я осторожно перевел дух. – Скажите, касались ли вы лично тех перфокарт?
Омура утвердительно кивнул, и на его лице я прочитал подозрение. Его взгляд похолодел, и я осознал, в какой он растерянности. Я взмахнул руками:
– Ради всего святого, не переживайте так!
И взгляд Омуры действительно принял прежнее уверенное выражение.
– В «Осато» лежали еще и поддельные «Записи». Такие, которые смогли прочитать даже мы. Мы бы разыграли сопротивление и отдали вам их. Но этого не случилось. Мне и в голову не могло прийти, что То Самое решило само проводить вас.
– Оно внедрило в стражников бракованные некрограммы, которые провоцируют в мертвецах неистовство, – чувствуя легкий укол совести, солгал я.
Но Омура не усомнился в моих словах и кивнул:
– То Самое могло задействовать воспаление мозга. Полагаю, что к происшествиям с мертвецами по всему миру оно тоже причастно. Получается, мы, сами того не ведая, помогали ему в таких исследованиях…
Еще немало времени пройдет, прежде чем японское правительство узнает всю правду об инцидентах в «Осато» и Хамарикю.
– То Самое использовало случай в «Осато» как возможность разорвать партнерские отношения.
Я взглянул на пишущий шар, водруженный на полу. В определенной степени автономное устройство, которое при этом поддерживает связь с Чудовищем. А в сущности, наверное, живое существо. То Самое объявило, что разрывает договоренность с японским правительством. Я уверен, что прежде обрезанные провода в извращенной форме привязывали и жизнь Омуры к его плоти.