Империя ненависти
Шрифт:
Они так долго были миром друг для друга, что мне кажется навязчивым даже находиться между ними.
Но они все равно впустили меня, Миньоны, Лолли и все такое.
— Я собираюсь сфотографировать это с другой моей коллекцией, — объявляет он, а затем бежит в комнату, будто его задница в огне.
В его комнату.
У этого маленького негодяя есть комната в моей квартире. На самом деле это комната для гостей, которой до него никто не пользовался.
Николь заняла вторую комнату для гостей, в которой
— Ты должен перестать дарить ему подарки, — говорит она мне, когда я нахожусь на кухне и наливаю себе стакан воды.
Я прислоняюсь к стойке и поворачиваюсь к ней лицом.
— Это твой способ сказать: «Спасибо, что заботишься обо мне и моем брате. Дай мне пососать твой член, чтобы показать, как я тебе благодарна?»
Ее щеки приобретают глубокий оттенок красного, но, к ее чести, надменное выражение лица не исчезает. Думаю, аристократическая кровь в твоих жилах никогда не меняется, даже если твоя мать оказывается психопаткой на стероидах.
— Ты его балуешь. — она полностью игнорирует мое предложение «пососать мой член». — Ему будет трудно приспособиться, когда все это закончится.
— Все это?
Я пытаюсь сделать вид, что она не уколола меня метафорически своим любимым кухонным ножом.
Да, план — который сейчас ищет терапевт — состоит в том, чтобы выгнать ее, как только закончится битва за опекунство, но это не значит, что она может так думать.
Николь испускает разочарованный вздох.
— Какую бы вендетту ты мне ни устроил.
— Нет такого мелкого шрифта, который бы говорил, что все закончится в ближайшее время. Возможно, тебе стоит отдохнуть от ненужных мыслей.
— Как долго ты намерен продолжать в том же духе?
— Уже надоело? — я хватаю ее за волосы, мои пальцы впиваются в ее затылок. — Это не звучало так, когда ты кричала на всю комнату прошлой ночью.
Ее нежные руки приземляются на мою грудь, когда она заглядывает мне за спину.
— Прекрати. Джей не спит.
— И мой член тоже.
Я толкаюсь своей эрекцией к мягкой плоти ее живота, доказывая свою точку зрения. Он в таком состоянии с тех пор, как я вошел и увидел ее танцующей и смеющейся, как богиня.
Ее бедра трепещут на моих, а потом это происходит: легкая дрожь, закрытие глаз и напряженность во всем теле.
Когда она открывает их, она немного расслабляется и смотрит на меня, как нимфа. Либо она такая и есть, либо я действительно нуждаюсь в терапии от сексуальной зависимости.
Я даже поставил себе диагноз и могу избавить психотерапевта от необходимости называть его. Я сексуально зависим от Николь.
С тех пор, как я узнал, что такое секс, и тот факт, что я не мог владеть ею, а потом не должен был, превратил меня в озлобленного проклятого мудака.
Мои эмоции всегда были мягкими,
С ней они превращаются в цунами токсичного дерьма и вызывают безмерную потребность причинить боль.
Я трусь членом о ее живот, и она вздрагивает.
— О Боже, здесь? — шепчет она.
— Самое подходящее место.
— Ты сумасшедший.
— Бывало и хуже. Теперь сделайте этот рот полезным и оберните его вокруг моего члена, мисс Адлер.
— Не называй меня так. — она морщит нос.
— Тебя бесит неполноценность?
— Чувство чужой да.
Ее рука обхватывает мой член через брюки, и я чуть не кончаю, как новичок.
— Мы и есть чужие, Николь. Одиннадцать лет тому подтверждение. Да и десять лет до этого не отличались яркими красками.
— Но это все равно не делает нас чужими. — она медленно двигает по мне рукой, получая явное удовольствие от того, как дергается мой член в ее руках. — Видишь? Твой Младший узнал меня.
— Какого черта ты помнишь это имя?
— У меня хорошая память. Кроме того, он мне что-то говорит, Младший.
— Не знал, что ты общаешься с членами.
— Младший разговаривает только со мной, — говорит она с яркой улыбкой, от которой я становлюсь твердым, как статуя Свободы.
— Давай перейдем к твоему сумасшедшему дерьму. Что он тебе говорит?
— Что он побывал в огромном количестве дырок, и он устал.
— Да?
— Да, он думает, что ему нужно немного отдохнуть.
— У тебя, наверное, проблемы со слухом, потому что в его ограниченном словарном запасе не существует такого понятия. Трахаться это его способ выживания как здорового двадцатидевятилетнего мужчины.
Она сжимает меня, пока я не рычу.
— Он не имеет в виду, что он устал от секса, только от других девушек.
Мои губы кривятся в ухмылке.
— Это слишком много слов и неаккуратная тактика, чтобы сказать мне, что ты хочешь, чтобы мы были единственными друг у друга.
Она забирается в мои брюки и начинает двигать по мне рукой, вверх и вниз, пока вся моя кровь не приливает к паху.
— Я хочу, чтобы мы были единственными друг у друга.
— А я хочу быть адвокатом Королевы. Мы не всегда получаем то, что хотим.
Николь вытаскивает руку из моих брюк как раз в тот момент, когда я собираюсь украсить ее своей спермой.
Похоть медленно исчезает, и ее надменное выражение лица возвращается.
— Тогда я пойду трахаться с другими мужчинами.
— Вперёд. И не забудь не использовать зубы, когда делаешь минет.
Мне хочется пнуть в задницу того, кто произнес эти слова, когда самое сильное чувство зарезать любого, кто к ней приблизиться. Или к кому бы она ни подошла.