Империя Оствер. Пенталогия
Шрифт:
Капитан всего этого не видел, да и не желал видеть. Он спал и ему снился замечательный сон. В нем он был богат, силен и удачлив. Его многочисленные корабли бороздили просторы Ваирского моря и океанов. И увидев непобедимую эскадру Мишо Цинка, которого уже звали не Гундосом, а Морским Ястребом, все встречные торгаши спешили поскорее спустить паруса и отдаться на милость великого пирата. Одна сонная греза сменяла другую, и каждая следующая была прекрасней и заманчивей предыдущей. Вот Мишо избирают главой Совета Капитанов острова Данце, и все пиратские вожаки, особенно Мангуст и Кэр без прозвища, склоняют
Вожак пиратов продолжал спать. Губы его во сне растянулись в счастливой улыбке, а из краешка рта по подбородку катилась тягучая слюна. Он видел новый сюжет, в котором ему строят великолепный дворец на берегу Ваирского моря, куда привозят сотни прекраснейших женщин и идут караваны с драгоценностями, золотом, скульптурами и благовониями. И в этот момент капитана потревожили. Кто-то небрежно толкнул его в бок сапогом, и он открыл глаза. В недоумении, Мишо захлопал ресницами, сел и увидел перед собой того, кого здесь и сейчас увидеть, никак не ожидал. Над ним возвышался хозяин галеры «Дочь Порока» знаменитый на всех островах архипелага Ташин-Йох капитан Каип Эшли, которому он задолжал полсотни золотых иллиров, и вот уже год не мог отдать эту сумму.
— Седой, — в голосе Гундоса было удивление, лицо пирата уже привычно приобретало глуповатое выражение, а его губы расплывались в угодливой улыбке, — какими судьбами? Что ты здесь делаешь?
— Мимо проходил, — сверху вниз глядя на Мишо, усмехнулся Седой, — гляжу, Гундос отдыхает, вот и решил с тобой пообщаться.
Цинк повернул голову вправо и влево, осмотрелся и обнаружил, что его людей рядом нет. Зато вокруг полно пиратов Седого, рядом с которыми были моряки из экипажей его братьев. А помимо них здесь же находились остверы, судя по экипировке и вооружению, дружинники богатого феодала.
Капитан «Амалии» почувствовал неладное. Голова его втянулась в плечи, а спина вжалась в ствол дерева. Глаза Мишо ловили взгляд Эшли, а тот присел рядом с ним на корточки и спросил:
— Что Гундос, не понимаешь, что происходит?
— Не-е-е-т, — голос Мишо задрожал.
— А хочешь, я тебе объясню?
— Да-а-а.
— Тогда слушай. Мы, я и мои братья, а так же некоторые капитаны Эльвика Лютвира, решили на время флаг сменить, и теперь за остверов будем биться. Понял?
— Нет.
— Эх, Гундос, какой же ты тупой, — Эшли на показ и несколько наигранно тяжко вздохнул и спросил Цинка, впервые обратившись к нему по имени: — Мишо, ты хочешь быть богатым?
— Да, — с ответом капитан не колебался.
— А знаменитым?
— Да.
— А иметь отличный корабль?
— Само собой, это
— А с теми, кто тебя не уважает, поквитаться желаешь?
— Разумеется.
— Так вот, у тебя есть шанс все это получить и наказать насмешников.
— Как?
— Ты можешь присоединиться ко мне и нашему войску, помочь нам захватить корабли из эскадры Одноглазого, разоружить экипажи, которые недовольны своим положением, и уничтожить тех, кто повеление Совета Капитанов ставит выше собственной вольности.
— А конкретней объяснить можешь? — Гундос немного пришел в себя, осознал, что прямо сейчас ему ничто не грозит, и тоже встал.
— Куда уж конкретней. Все просто. К демонам Одноглазого и его братву, начинается передел собственности. Хватит! Они пожировали. Теперь наша очередь. Поможем имперцам взять эскадру и разбить войско Барчи. Получим галеры и пойдем на Данце. Старых козлов из Совета Капитанов и Гильдии Купцов под нож, откупимся от остверов и сами островом править станем.
Мишо шмыгнул носом:
— А получится?
— Не дрейфь, брат-капитан, получится. Это тебе говорю я, Каип Эшли, а мое слово крепкое. У тебя есть шанс изменить свою жизнь, так не упусти его. Отомсти врагам, возьми себе их золото, трахни чужих баб, которые на Данце остались, и почувствуй себя человеком. Все в твоих руках.
— Подумать можно?
— Нет. Если да, то ты с нами, до самого конца. Ну, а коли, нет, тогда тебе не жить.
Капитан «Амалии» помедлил, поразмыслил над словами Седого, вспомнил про свой проигрыш вчера вечером и утреннее унижение от Мангуста, припомнил многие иные обиды, как реальные, так и мнимые, подумал о своих радужных мечтах и согласно мотнул головой:
— Я с вами Седой. И здесь дело не в том, что я боюсь смерти. Просто ты прав. Шанс надо использовать. Только у меня есть одно условие.
— Какое?
— Капитаны Мангуст и Крэ должны умереть в любом случае.
— Это даже не обсуждается. Они оба из старых семей, что один, что другой, так что им все равно умирать. — Эшли кинул взгляд назад и обратился к облаченному в кольчугу остверу, стройному поджарому мужчине с властным лицом, который стоял невдалеке и наблюдал за ходом беседы: — Господин граф, все хорошо, бравый капитан Гунд…, - он поправился, — Мишо Цинк, с нами.
На ходу, сняв с головы шлем и обнажив короткие выгоревшие на солнце волосы, тот кого Седой назвал графом, приблизился и обратился к Цинку:
— Ты готов убивать тех, с кем еще вчера делил хлеб и вино?
И снова Гундос не колебался:
— Да, готов. Они, — он пренебрежительно взмахнул рукой в сторону бухты, — мне никто, а многие из них мои враги.
— Хорошо.
Граф замолчал и снова заговорил Седой, который спросил Мишо:
— Твоя команда за тобой пойдет?
— Пойдет.
— Когда у вас смена?
— На закате.
— Кто придет?
— Экипаж «Ласточки».
— Это люди капитана Фьюри Быстронога?
— Его самого.
— Сколько всего кораблей в бухте?
— На берегу тридцать пять галер и на рейде шесть каракк.
— А сколько охраны?
— Шесть полных экипажей и четыре сводных с разных галер и транспортов. Всего получается тысяча мечей и десять магов.
— Почему так много?