Империя под угрозой. Для служебного пользования
Шрифт:
Гляжу — и точно. Костер, бревно. И три мужика рядом. Насколько могу судить — разновозрастные. Младшему лет так двадцати пять-двадцать семь, среднему чуть за тридцать. Старшему — ближе к сорока. Старший на бревне сидит. Средний у костра на корточках. Младший стоит, запрокинув голову. На луну, видать, любуется. Она сегодня большая и желтая. С пятнами.
Ну, думаю, влипла. Я одна, а их вон сколько. Вдруг война, а я уставшая. Но уже как- то все равно.
— Привет, — говорю, — мальчики.
И ставлю сумку у костра.
— Можно я с вами тут посижу немного?
И стою, как тополь,
Наконец тот из них, кто постарше на вид, двигает свою задницу в сторону, освобождая место на бревне.
— Садись, — говорит, — не жалко. Чаю хочешь?
Я тупо киваю. А вот дальше у меня какой-то провал в памяти. Потому что открываю глаза, а вокруг утро. А я лежу у костра, завернутая во что-то теплое и лохматое. И костерок уже дымится, а не тлеет. Двое моих ночных, хм, собеседников дрыхнут неподалеку. А третьего не видать. Сбегав по-быстрому под кустик, останавливаюсь в размышлении. В принципе, сейчас самое подходящее время, чтобы дернуть. А с другой стороны, ну не съели же они меня, и одежда вот, вся на месте, а, значит, неучтенного мною факта насилия над личностью скорее всего не было. А вдруг им в ту же сторону, что и мне? И, вздохнув, начинаю хворост собирать, изображая из себя субъекта, полезного для общества. Вот сейчас чайку бы я точно выпила.
Вернувшись, обнаруживаю, что старший уже сидит у огня и отрешенно так веточки в него подкладывает.
— Привет, — произношу с несколько заискивающими интонациями в голосе.
— Ага, — быстро отзывается он, — мальчики, я тут у вас посижу, а потом еще и посплю маленько.
Ну, если он рассчитывал на то, что я начну краснеть и блеять что-то в свое оправдание, то ошибся. Эти симптомы смущения еще в первый год работы в Инквизиции у меня прошли.
— Спасибо, — отвечаю и улыбаюсь на все имеющиеся в наличии зубы, — а у меня тушенка есть. Будете?
Ну кто, в здравом уме и твердой памяти отказывается от дармовой тушенки? Да еще и разогретой на костре, что придает ей дополнительную прелесть. Понятно, и эти товарищи не устояли. Быстро знакомимся. Старшего зовут Георгием, среднего — Сергеем. Младший — Егор. Причем в отношении младшего меня предупреждают особо. Не лезть. Ни с разговорами, ни, тем более в душу. Мальчик странный, больной, разговаривать не может. Понимает все, но лучше его не трогать. А вообще они братья, и вот эти, старшие за Егора кому хочешь голову оторвут, в том числе и мне. Не хотелось бы. Благо и кроме них желающих лишить меня верхней части туловища полстраны, а то и больше.
Они не сказать, чтобы сильно похожи. Так, что-то общее вроде проскальзывает, некий намек на родство, но не более. Георгий чуть выше среднего роста, коренастый. Волосы каштановые с проседью. Лицо широкое, с неправильными, но приятными чертами лица. Он как медведь. Сергей похож повадками на охотничью собаку — порывистый, подвижный. Карие блестящие глаза постоянно ласково улыбаются. Взгляд русоволосого Егора трудно расшифровать, но улыбка обаятельная. Он часто беззвучно смеется, показывая белые зубы. Его походка стремительна
Пытаюсь их тихонечко просканировать, чтобы хоть приблизительно знать, с кем дело имею. Чтобы не было потом всяческих сюрпризов. Не люблю.
И тут старшие поворачивают ко мне лица и начинают нагло ухмыляться. Вот сейчас их сходство очевидно.
— Ну что, — интересуется Сергей, — получилось?
— О чем Вы? — недоумеваю я.
— Ну так отсканить проводников ни у кого не получается. Даже любопытно, может, у тебя вышло?
— Нет, — вздыхаю я, — простите.
— На первый раз, — медленно произносит Георгий, — прощаем. Но больше так не делай.
— У нас иммунитет! — радостно поясняет Сергей.
Хм. И такое, оказывается, бывает…
— И что же вы здесь делаете? В лесу? — интересуюсь я после тщательного облизывания ложки от остатков волокон мяса.
— Тебя ждем! — смеется Сергей.
Георгий молча улыбается, как и стоящий за его спиной Егор.
— Не, — упорствую я, — серьезно! Вы, вообще, куда направлялись?
— А ты куда? — спрашивает Георгий.
— Я… В Стапин! — выпаливаю неожиданно для себя и вдруг понимаю, что именно туда мне и нужно. Причем, желательно, срочно.
— Ну и мы в Стапин! — прямо-таки восторженно восклицает Сергей. Георгий молчит. Егор улыбается и кивает.
Любопытно.
— А с вами можно?
— А ты готовить умеешь? — отвечает вопросом на вопрос Сергей.
— А у вас есть, из чего? — парирую я.
— Найдем!
— Тогда — умею.
— Тогда можно.
— Тогда собираемся, — вмешивается Георгий, — и в путь.
И тут у меня вдруг совесть просыпается. Такое нечасто, но бывает.
— Знаете, — говорю, — проблема одна есть. Я тут это… Короче, Мастер я, как вы, наверное, уже поняли. И еще бывший сотрудник инквизиции. Да, и я в бегах, за мной, полагаю, коллеги охотятся. Это ничего?
Гляжу в лицо старшему брату, потому что решения тут, похоже, он принимает. Заискивающе так смотрю. Лицо мрачнеет.
— Ма-а-астер, — протягивает он, — Мастер — это нестрашно. Инквизиция хуже. Но, думаю, мы это переживем. А поохотиться и мы не против.
Вздрагиваю. Впечатлительная очень.
— На зверушек всяких, — спокойно добавляет Георгий, — исключительно для собственного пропитания.
Зверушек я тоже люблю. Себя больше. Поэтому, если есть альтернатива — Майя Дровник или живность всякая, я предпочту, чтобы они отстреливали представителей фауны.
Глава 2
Теперь я спутниками обзавелась. Это радует. Интересно, чем ему СИ насолила? Или это просто нормальное недоверие к представителю власти? М-да, и с каких это пор, интересно, недоверие к власти я стала считать нормальным?
Решаем так и пробираться по лесу. Благо братья эти, как они мне нехотя объяснили, к лесу имеют самое непосредственное отношение. Серега — егерь, а Георгий, хоть и конкретную свою должность не называет, тоже откуда-то из той же оперы. Я-то человек сугубо городской, но, что интересно, моего мнения на данный счет никто и не спрашивал. Я же девушка робкая, смирная, с мужчинами спорить не приученная. В лес — так в лес. В койку — так в койку. Шучу.