Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»
Шрифт:
Он знал, что говорил. Именно герцог Зюдерманландский, женившись на прекрасной и юной Елизавете Петровне, освободил для себя престол. Поначалу все грешили на русских, но такие слухи вскоре заглохли сами по себе – в Стокгольме насмотрелись, с каким циничным пренебрежением их король относится к собственной жене и к предложениям ее отца, довольно выгодным для страны.
Какие уж тут отравители?! Возвести на престол лютого ненавистника собственной державы?!
Сегодня-завтра все определится и для него, Армфельта, и для короля, и для будущего страны. Граф торопился, плетя сети заговора, но
Страна нищала; неурожаи последних лет привели к толпам нищих, вымаливающих хлеба. Нет, золото у короля имелось, английское, но оно тратилось не на благополучие Швеции, а на подготовку совершенно ненужной войны, от которой никто не ждал ничего доброго.
Сегодня Армфельт стал свидетелем разговора среди молодых офицеров, один из которых с горячностью сказал: «Наш король сошел с ума! Его, как Эрика Четырнадцатого, следует засадить в замок финского Або, откуда не выпускать, пока не помрет от черной желчи».
И это сказал швед, а финны что говорят? Армфельт был конфидиентом тайного общества «Орден Вальгаллы», возглавляемого финским патриотом Магнусом Спренгпортеном, мечтающим о независимости Финляндии. Тот в последнее время говорил Армфельту вполне откровенно: «Пусть Финляндия останется шведской, но только чтоб обе страны были под скипетром империи Российской».
Ну, что ж, – может быть, сейчас это время уже наступило?! Если король под несчастливым номером уйдет, то престол освободится для его маленького сына.
Династия Ваза останется на престоле, но в жилах юного короля течет кровь еще и Романовых, а дед является императором могущественной и невероятно богатой страны. С такой лучше быть в вечном союзе, чем пытаться воевать! Да и зачем, если русские и так охотно отдадут не только Ливонию, но и помогут вернуть то, что оттяпано Пруссией.
За королем английское золото, против него гораздо более могущественные силы – Армфельт перестал колебаться. Ехать в далекую Вену с никчемным поручением от короля граф не желал категорически. Еще бы – пока он доберется до Австрии, пока застрянет там на неопределенное время, что произойдет в Стокгольме?
Король Карл силой добьется его Магдалины, которая пока сопротивляется откровенным и грязным домогательствам. Да и вопрос – доедет ли он сам до Дуная, не прирежут ли по дороге – его величество такую штуку охотно может проделать, прихлебателей у него много.
– Карнавал?! – глухо, с неукротимой яростью произнес сквозь стиснутые зубы Армфельт и гордо тряхнул головой. – Ну что ж – пусть будет карнавал!
Дарданеллы
Из-за большого камня было удобно наблюдать за ползущими, другого слова и не подберешь, турецкими кораблями. Они проходили мимо, спокойные и величавые, несмотря на грязный вид и чрезвычайную запущенность.
Да за висящие концы боцман на любом русском линкоре давно бы зубы свои на палубу выплюнул, вернее, такого пентюха никто из капитанов, даже в припадке безумия, на эту должность не поставил. С такой командой воевать – только заклятому врагу помогать!
Хорошкин
Потому старый моряк сейчас тешил себя обоснованной надеждой, что успеет произвести прицельный залп, и лишь потом турки обнаружат позицию. И все – достаточно он послужил России, можно будет за нее и смертушку принять, ибо уйти вверх по крутому склону и молодому матросу будет трудно, на что же рассчитывать пожилому капитану?!
– Аппараты, товсь!
Глухим голосом отдал Семен Иванович команду, хотя прекрасно знал, что обе трубы, заряженные длинными «рыбинами», кои государь приказал именовать торпедами, сиречь самодвижущими минами, давно готовы к бою.
Страшное оружие появилось на русском флоте, созданное многолетним трудом умельцев. В лимане у Николаевских верфей Хорошкин самолично два года натаскивал офицеров и матросов специальной команды, которым сейчас предстояло эти разрушительные снаряды применить.
Снаряженными торпедами еще не стреляли, слишком дорогостоящими оказались они, хотя учебных пусков проделали несколько десятков. Пройдя полверсты, неснаряженные аммоналом, такие торпеды всплывали на поверхность, истратив закачанный в них паровиком воздух, а не тонули, как получилось бы с боевой.
– Первый готов!
– Второй готов!
Хорошкин выслушал приглушенные ответы и еще раз посмотрел на турецкие корабли. Там царило полное благодушие – османы даже не подозревали, что им уготована жаркая встреча…
– Пли!
Повинуясь команде, молоденький мичман с «вкусной» фамилией Колбасьев с усилием дернул рычаг. Раздался сильный хлопок воспламенившегося пороха, и торпеда медленно вылетела из аппарата, погрузившись в голубую воду, блестящую от жарких лучей дневного солнца. И, выпуская сонм пузырьков, устремилась к трехпалубному кораблю, что лениво проплывал всего в какой-то сотне саженей.
Хорошкин посмотрел вправо – там тоже состоялся пуск, и торпеда, оставляя отчетливый след на воде, устремилась ко второму турецкому линкору. И счастливо вздохнул – он все сделал правильно. Батареи бригадира Бонапартова справятся с семью кораблями, еще два он взял на себя – промаха быть не должно. А отстающие турки, числом в добрую дюжину вымпелов, вряд ли сунутся в пролив, увидев незадачливую судьбу своих товарищей.
– Спасаться по способности!
Хорошкин отдал свою последнюю команду – они сделали свое дело, и теперь есть только пара минут, чтобы удрать с позиции, пока на нее не обрушился град ядер и пуль. Скомандовал и забыл, напряженно глядя за хищными, невиданными доселе «рыбинами».
На османских кораблях хлопкам и пуску с берега пока не придали значения, лишь несколько матросов возбужденно замахали руками. И только…
Чудовищный взрыв взметнул гигантский столб воды ровно посередине корабля, подбросив многотонную махину и на секунду скрыв ее из виду. А когда опал, то Семен крякнул от искреннего удивления. Нет, он хорошо знал, что семь пудов взрывчатки весьма разрушительны по своему действию, но чтоб разорвать корабль?!