Империя предрассудков
Шрифт:
Я кивнула. Мне уже начало казаться, что Константин очнулся и с минуты на минуту здесь будет полно стражников. Возможно, у меня оставались считанные секунды, чтобы спастись.
— Ради нашей дружбы, прошу, если увидишь стражей, не говори, что встречала меня здесь, — я не видела свой взгляд, но клянусь Богом, я смотрела на Варвару так жалобно, будто она решала жить мне или умереть.
Варвара молчала. И ее молчание заставляло меня испытать очередной приступ тревоги.
Прошло несколько мгновений. И вдруг я услышала шум в дальней части коридора. Топот нескольких
— Варвара, прощай, — я провела рукой по плечу девушки и, вдохнув побольше воздуха, ринулась к выходу.
Вот и все! Дверь была так близко. Мне оставалось лишь надеяться на то, что Варвара задержит охрану, а я смогу за это время раздобыть карету и умчать в ночь. Шум и гомон за спиной усились и вдруг я услышала крик:
— Вон она! У выхода! Держите ее!
Сперва я не могла поверить! Неужели мне показалось? Или голос действительно принадлежал Варваре? Моя подруга! Как?!
Я резко остановилась, осознавая, что мне уже никак не скрыться. Охрана была в нескольких метрах от меня. Я смотрела на фрейлину, что стояла на лестнице и равнодушно смотрела, как меня догоняют стражи. Как она могла? Наши взгляды встретились в тот момент, когда меня ухватил один из здоровенных стражей.
Вероятно, они думали, что я буду сопротивляться, потому чуть ли не навалились на меня всем своим весом, но я даже не думала вырываться.
Смирение наступило быстро. Я позволила мужчинам взять меня под руки и под конвоем вести обратно к лестнице. Я могла понять предательство Александра, приставания Константина, но что я сделала Варваре?
— За что? — прошептала я, когда меня проводили мимо девушки, что хладнокровно наблюдала за происходящим.
— За вранье. Ты всегда была такой особенной. Презирала Константина Николаевича, Равнина, Марию Павловну. Все тебе здесь претило. А сама… Я знаю, что ты была с Александром, когда на него напали. Знаю обо всех твоих похождениях к нему. Ты лицемерка. И твое двуличие должно быть наказано.
Охрана провела меня дальше, оставляя Варвару позади. Мне нечего было ей ответить. Возможно, она и была права. В любом случае, со своим наказанием я уже смирилась. Каким бы оно ни было.
* * *
Эшафот возвышался над площадью, куда меня только что доставили. Рядом никого не было, и казнь проходила вдали от города. Меня обвиняли в сговоре с террористами, подстрекательстве к мятежу, а также проституции и шпионаже. Самым красивым довеском шло покушение на убийство старшего отпрыска Императора.
Мелко моросил дождь. На фоне неба, со всех сторон затянутого тучами, развевался Имперский флаг. На секунду я остановила на нем взгляд. Изрядно потрепанная мятая ткань, что утратила свои краски от непогоды и теперь выглядела ничуть не лучше, чем обстановка вокруг.
На крыше крепости одиноко стоял мужчина. Очередной исполнитель приказа, слуга, в чьей власти наблюдать за исполнением приказа, но бессильного вмешаться. Я не видела его лица, но это и не нужно было, чтобы не сомневаться —
Все уже было готово и меня медленно довели до монумента, призванного стать моим последним пристанищем.
В голове было пусто, словно я стала фарфоровой куклой без эмоций и желаний. Я знала, у меня есть несколько минут прежде, чем я начну осознавать, что происходит. Пока же я могла просто стоять в одиночестве, тупо пялясь в стену крепости.
Неизвестный человек подошел ко мне со спины и нежно, словно боялся меня поранить, накинул на голову петлю. Забавно, он так печется о том, чтобы мне не было больно сейчас, чтобы через секунду я задохнусь на петле. Какое благородство!
Я по-прежнему ничего на чувствовала, ни о чем не думала. Было просто пусто. В душе, в тюремной камере, во дворце. Да и во всем мире теперь было пусто.
В лицо ударил порыв ветра, заставив меня зажмуриться. Я сделала глубокий вдох. Забавно, что в середине октября может пахнуть весной. Мой любимый запах. Жаль, что я больше никогда не почувствую его вновь.
Человек, что стоял на крыше неохотно потоптался на месте, словно ему было неприятно смотреть за происходящим. Интересно, зачем он тогда смотрит за представлением? Быть может, новый начальник тюрьмы, непривыкший к таким формам наказания.
Я закрыла глаза и посчитала до трех. Раздался пушечный выстрел. Я сжалась от страха, но тут же ощутила, как удавка пережимает горло. Я больше не могла вдохнуть. С каждым мгновением это чувство нарастало все сильнее, поднимаясь из глубины и поглощая меня изнутри. Оно словно текло по моим венам, обволакивало каждую клетку и жадно поглощало меня во мрак.
Я не помнила, как темнота окончательно окутала меня, но я очень хорошо помнила, как в последний миг, пока я еще видела мир во всех его красках, свет неожиданно упал на человека, что стоял на стене крепости и задумчиво смотрел на меня. Это был Александр.
Эпилог
Молва гласит: «Наш путь судьба не выбирает,
Мы сами знаем, как нам жить».
Но кое в чем, она нас выбора лишает.
Нам не дано решать, кого любить.
Мне в Вас судьба была влюбиться.
И к Вам всем сердцем страстно прикипеть,
А после, с той дороги сбиться,
От чувств своих самой сгореть.
Взошли б на трон — Вам бы служила,
А стали б богом — я Вашим рабом,
За Вас себя я б в жертву предложила,
Вы станете моим началом и концом.
Мне с Вами сладок вкус мученья,
И плен мне с Вами словно вечный рай,
И дьявольски бесстыжее влечение,
Уносит нас в далекий жаркий май.
Из уст Ваших мне слышать хочется признание,
Вашей руки касаться и в глаза смотреть.
Ловить и чувствовать Ваше дыхание.
И Вас, до сумасшествия вожделеть!
Я Вас хотела б ненавидеть,
Вас позабыть, как страшный сон,