Империя предрассудков
Шрифт:
Я даже незаметно привстала с кресла, в надежде, что Константин просто отложил его в сторону, оставляя на потом, но конверта нигде не наблюдалось: ни в высоченных стопках писем, ни среди раскиданных бумаг, ни даже среди обрывков географических карт.
Тем временем Константин с господином Гертом остановились у двери, заканчивая разговор. Они были так увлечены финансовыми вопросами, что совершенно не обращали на меня внимания. Конечно, было бы замечательно, если бы они совсем ушли, но на такой поворот рассчитывать не приходилось.
Ещё раз окинув беглым взглядом стол, на этот раз скорее
На миг я выпала из реальности, не обращая внимания ни на Константина, ни на его собеседника. Стопка листов была довольно большой, но в начале каждой страницы была специальная разметка и название документа. «Документ о неосторожных банкротах», — было написано вверху листа.
Мне показалось, что-то сдавило мои лёгкие. Я перечитала название, в надежде, что мне померещилось, и текст был написан на другом листе.
Но нет. Дело было вовсе не в плохом зрении или освещении, это действительно был список дворян, разорившихся, как гласило содержимое в скобках после названия документа, из-за небрежности или халатности. Внизу была несколько граф, одна из которых значилась как «общий долг». Мне страшно было смотреть туда, но любопытство и страх заставили меня перевести взгляд на эту цифру: пятьдесят одна тысяча. И рядом короткая приписка: «Мера ответственности: взыскание долга или арест».
Я чувствовала, как к лицу приливает кровь, чувствовала, как она бьётся и пульсирует в висках, чувствовала, как меня начинает трясти. Как и когда он успел задолжать столько? Я бездумно смотрела на бумагу. Вернее сказать, у меня было столько мыслей, что я не успела ухватиться ни за одну из них, и из-за этого казалось, что в голове было пусто. Все вокруг сперва потемнело, а затем глаза застлала черная пелена — это была паника.
Что будет, если за ним придут кредиторы? Кому перейдет наше имение? Кому отдадут и без того несчастные души? Хоть я не видела отца столько лет, но новость о его долгах заставила меня вспомнить всё: все хорошие моменты в нашем небольшом поместье на пригорке. Далёкие летние дни, которые я проводила в тени многовекового дуба, а мать, сидя рядом, безуспешно пыталась научить меня считать. Долгие зимние вечера, когда отец рассказывал мне о великих князьях, ведьмах средневековья и древних сокровищах Востока. Неужели они заберут у нас дом? Я ведь даже не успела снова побывать там.
— Анастасия Георгиевна, рад снова вас видеть. Зачем вы пожаловали? — оказывается, Константин успел обойти стол и присесть.
— Я? Я пришла, чтобы передать вам… — я рассеяно покрутила головой, даже не заметив, что меня назвали чужим именем.
— Не то ли, что вы держите в руках? — усмехнувшись, спросил Константин.
— Ах, да. Прошу прощения, Ваше Высочество, я немного задумалась.
— Это нечасто случается с женщинами, —
В ту секунду для меня не имело никакого значения, что происходит за пределами моего сознания, и голос Константина был не более чем просто шумом где-то очень и очень далеко. Потому и здесь умудрилась сглупить, в непонимании глядя на него. Лишь спустя некоторое время, когда мне уже недвусмысленно показывали взглядом, что я должна сделать, я додумалась и протянула бумаги Константину.
Пока он внимательно рассматривал бумажки, я не сводила глаз с другого листа. Нет, здесь не было никакой ошибки. Это был мой отец, это был мой дом и это был тот долг, который мне придется отдавать.
— Это все? — поинтересовался мужчина, быстро проглядев списки.
— Да, Ваше Высочество.
— Быть может, тогда Анастасия Георгиевна желает посмотреть мою библиотеку? — тут же бросил Константин, заинтересованно глядя на меня.
— Анастасия Георгиевна, быть может, и желает. А вот Анне Георгиевне пора идти. Хорошего вечера, Ваше Высочество, — демонстративно сделав акцент на своем имени, ответила я.
Должно быть мое замечание на время осадило пыл Константина, ибо он почти сразу отступил от намеченного плана и, виновато пожелав мне доброго вечера, позволил уйти.
Когда я выходила из кабинета, на душе было паршиво. Я всегда считала себя эгоисткой, но впервые в жизни поняла, что мне гораздо страшнее было потерять родной дом, чем потерять заслуженное место при дворе со всеми его выгодами. Но что же делать? Такие деньги я бы не заработала и за десять лет безупречной службы при дворе. Письмо Варвары больше не казалось мне проблемой. Перед глазами стояла заоблачная по моим меркам сумма. И что такого произошло за время моей учебы, что отец успел влезть в такие долги?
Я вернулась в покои герцогини, и остаток вечера прошел для меня как в тумане.
* * *
Вечер выдался крайне тоскливый. Я едва ли находила себе место. Раз пятнадцать пыталась начать писать отцу письмо, но каждый раз мне казалось, что оно выходит слишком сухим, грубым или нелепым. Только выпив чашку крепкого чая, я нашла в себе силы немного успокоиться.
Я знала совсем мало, а то, что знала, ещё требовало непосредственного подтверждения. Да и нельзя было исключать вероятность того, что у отца вполне могли быть такие деньги, и ему ничего не стоит заплатить указанную в документе сумму.
Я сделала большой круг по комнате и села на кровать. Свеча почти догорела, и когда комната погрузилась во мрак, в дверь постучали. Я не ждала гостей, потому неожиданный стук в дверь меня сильно напряг.
— Это Варвара, — услышала я из-за двери тихий голос.
— Входи, — я быстро прибрала со стола мятые листы и обернулась к девушке, входящей в комнату.
Вид у нее был такой, что я моментально поняла цель её визита: Константин узнал то, о чем девушка писала ему в письме.
Не говоря ни слова, я предложила девушке сесть. Но вместо этого она упала на мою кровать и молча зарыдала. Прошло несколько минут, и когда всхлипы Варвары стали тише, я все же решила уточнить: