Империя сосредотачивается
Шрифт:
— Стрелял, как же, — усмехнулся я, — только из АКМа хрен там в десятку попадешь хотя бы раз, так что этот твой пример мимо.
— Хорошо, — покладисто согласился бас, — попробуем с другого конца зайти — часовая стрелка в твоих наручных часах неутомимо попадает на одно и то же место два раза в день… а минутная ежечасно… а секундная так раз в минуту…
— Стоп, — сказал я ему, видя, что останавливаться он не собирается, — нет у меня на часах секундной стрелке, не знаешь что ли? Но в целом убедил, беру слова про бомбу и воронку назад. Еще какие-нибудь подробности будут?
— Ну натурально приведу, —
— А в Москве сейчас что? — быстро поинтересовался я.
— Ну ты захотел, так далеко даже я не могу заглянуть — включи приемник, может голоса что расскажут… но я бы на твоем месте не терял времени на голоса, а брал бы руки в ноги и мотал отсюда со своей Анютой, ага.
Убедил, подумал я, прежде чем выключить из розетки надоевшие голоса… сам же недавно про шизу очень долго рассуждал, а сам туда же… хотя с другой стороны взгляд с иной точки зрения бывает очень полезен, так что не надо. Быстро вернулся на свой 8 этаж, пешком, ну их, приключения с лифтами, зависнешь между этажами на полдня пожалуй, и разбудил Анюту. Она спросонья хлопала глазами целую минуту, прежде чем въехала в суть, но далее, надо отдать ей должное, вскочила, умылась и собралась за какие-то три минуты, это по-моему абсолютный мировой рекорд для прекрасной половины человечества.
И тут у меня в кармане зазвенел мобильник, вот так раз, сети же нет, что же это звонит-то, подумал я, нажимая на ВКЛ.
— Привет, Сергуня, — сказала трубка голосом Игоревича.
— О, здорово, Игоревич, может ты расскажешь, что у нас за дела в стране творятся, а то я весь в непонятках…
— Потом как-нибудь, не до этого, — скороговоркой ответил он, — через… через 15–20 минут на площадке за теннисными кортами… знаешь, где это?
— Да уж разберусь как-нибудь…
— Так вот там вертолет приземлится, он специально послан за тобой и твоей Анютой, понятно?
— Вполне… а дальше что?
— Вертолет импортный и пилот там тоже не наш будет, ты не пугайся, так надо… по-английски-то ты вроде умеешь понимать? Ну значит поймете друг друга… а дальше он отвезет вас в надежное место, я тебя потом найду. Давай, действуй, — на этом Игоревич повесил трубку.
— Все слышала? — спросил я у Ани.
— Ну я же не глухая пока…
— Где эта площадка, знаешь?
— Видела из окна коридора, когда мы вчера домой возвращались… рядом совсем.
— Ну так бери руки в ноги… наоборот то есть, и погнали, а то…
— Стой-стой, — вдруг спокойно сказала мне Аня, — 15 минут у нас есть, давай-ка разберемся.
— В чем?
— Что-то не нравится мне все это, вертолет не наш, пилот тоже, лететь надо срочно и незнамо куда… ты вроде как-то намекал, что у тебя внутренний голос какой-то есть, шибко умный и проницательный, вот и спросил бы у него совета.
А Анюта ведь дело толкует, подумал я, потом сел на кресло и попытался вызвать свой внутренний голос… ну хотя бы один из двух, которые с утра мне весь мозг выели… безрезультатно, попрятались
— Не, что-то не выходит у меня с голосами, давай ты вместо них будешь, — сказал я Анечке.
— Думаешь откажусь? — с вызовом спросила она, — давай, задавай мне вопросы, можно самые идиотские.
— Что тебе не понравилось в моем разговоре с Игоревичем, еще раз расскажи, в деталях…
— Легко. Во-первых сам этот звонок не понравился, в 6 утра через всю страну. И потом — неизвестно, что вообще в мире случилось, почему и зачем нам куда-то надо бежать из этого замечательного санатория… мне например никогда и нигде так хорошо не было, как здесь.
— Кстати насчет мира, давай голоса что ли прослушаем, — согласился с ней я, — пока их еще не заглушили.
И включил ВЭФ, не знаю почему, но я его сунул в чемодан, когда мы сюда собирались. Голоса значит сообщили следующее…
Узник совести Натан Щаранский объявил голодовку. Академик Сахаров совместно со своей супругой Еленой Боннер провел пресс-конференцию, на которой обвинил советские власти в незаконном преследовании правозащитников и призвал выпустить из страны так называемых отказников. На полигоне под Энгельсом проведены очередные испытания новейшего советского бомбардировщика ТУ-22, по терминологии НАТО Бэкфайр, который нарушает действующие соглашении об ограничении наступательных вооружений в Европе. Китайские власти локализуют восставшие в провинции Шаньсу войска гарнизонов трех городов. Претендент на шахматный трон гроссмейстер Виктор Корчной протестует против присутствия на матче с действующим чемпионом Анатолием Карповым сотрудников советских органов безопасности и требует отгородить зрительный зал стеклянным экраном. Угонщики самолета авиакомпании Эйр Франс сдались властям Турции, заложники не пострадали. В Риме после продолжительной болезни скончался папа Павел 6-й. Всё. Тут даже я призадумался…
— Слушай, а у тебя же телефон работает, раз на него твой Игоревич позвонил, правильно? — неожиданно подала голос Анюта.
— Ути, моя умница, что бы я без тебя делал, — отозвался я и начал лихорадочно набирать по памяти номер Владиленыча (функцию быстрого набора мы пока в мобильники не сумели впихнуть). Владиленыч хоть и пострадал во время того теракта в Кремле, но быстро оклемался и даже занял практически ту же самую позицию, что и при Горбачеве — не главный, но один из помощников Генерального секретаря.
Отозвался он почти что мгновенно, тоже ранняя пташка наверно:
— Слушаю.
— Евгений Владиленыч, извините пожалуйста за беспокойство, но тут такое дело…
И я вывалили ему содержание переговоров с Игоревичем. Тот быстро схватил суть, сказал сидеть по стойке смирно, никуда не дергаться и ждать его звонка, он щас наведет справки. Перезвонил он быстро, и пяти минут не прошло, и сказал значит следующее:
— Тема с вертолетом очень мутная, у нас тут никто ничего про это не знает. Ситуация у нас вообще-то немного напряженная, но уж не до такой степени, чтобы эвакуацией озабочиваться. Так что никуда не ходи, но и в номере своем вам лучше не оставаться, найдите на время какое-то другое место и отсидитесь там пару-тройку часов, а потом я перезвоню… или ты звони, если вдруг что-то неконтролируемое случится.