Империя сосредотачивается
Шрифт:
Владиленыч посидел некоторое время в задумчивости, потом сказал написать это предложение на бумаге, а тут и Анюта с пляжа подтянулась, веселая и румяная, так что разговор наш быстро свернулся.
А потом потянулись серые больничные будни — по ту сторону окна, понимаешь, лето, солнце, пальмы и бескрайнее Черное море, а я, понимаешь, обречен сидеть, как пень, по сю его сторону, где белая палата и крашеная дверь, эх, Сергуня-Серый, что с тобой теперь…
Однако сильно заскучать мне таки не пришлось, на следующий день с утра пораньше, когда завтрак закончился, Анечка уже ушла на пляж, а до обеда было
Спросил, как они узнали, что я здесь — ответили, что слухами, мол, земля полнится… прогон это, прикладывал я свое ухо к земле, и не раз, никаких слухов ни разу не услышал… но ладно, примем в первом чтении. Еще спросил, как оно там, в элитном доме творчества-то, творчество расцветает или что? Да разве это элитный дом, как-то одновременно ответили они, вот у тебя, Сергуня, это да, что ни говори, а Минобороны кроет наш Союз писателей, как бык овцу…
Потом Аркадий спохватился, что это мы все про нас да про нас, сам-то ты как? И что у тебя с головой, серьезное что-то?
— Да что вы, граждане писатели, — отшутился я, — с вышки неудачно спрыгнул, а так все хорошо, скоро выпишут. Как творческие успехи?
— Представь, дорогой, — ответил Борис, — закончили мы писать сценарий по «Пикнику», вот в этой папке чистовой экземпляр, можем тебе оставить.
Вот черт, мысленно хлопнул я себя рукой по больной голове, забыл ведь я совсем о своем обещании, а это ой как нехорошо для конкретного пацана с Автозавода.
— Конечно, давайте папку, сегодня же прочитаю и оценю… про экранизацию я уже закидывал удочку в Госкино, — бодро соврал я, — но не клюнуло. Пока не клюнуло, будем надеяться, что это просто погода такая была, нерыбная, так что все мои обещания в силе. И пара песенок у меня есть для вашего фильма, могу прямо сейчас проиграть, в фойе я вроде пианино видел какое-то…
И я с их помощью как-то доковылял до музыкального инструмента. Проиграл и спел я им, ну как смог конечно, одну песенку из репертуара нетрадиционного дуэта Тату, дико популярного в начале 21 века, «Нас не догонят», это в начало фильма годится, и «Обернитесь» Григория Лепса, а это в финале можно использовать, где ваш Редрик находит наконец свой Золотой шар. Братья внимательно все это выслушали, не преминули отметить, что голос у меня конечно козлиный, но идея и принцип им нравится. Ну вернулись в палату, продолжили разговор о фильме — спросил, кого бы они видели в роли режиссера, ну и в остальных ролях, Редрика, его подруги, мясника Барбриджа и всех прочих населяющих роман лиц? Братья переглянулись и сильно удивили меня:
— В роли Редрика мы только тебя видим, Сережа, — сказал Аркадий… вот это да.
— Спасибо, но боюсь не потяну, — скромно ответил я, — к тому же это в начале романа он молодой, а в финале-то ему за 30…
— Ерунда, — ответил Борис, — а гримеры на что?
— Ладно, про себя я понял, а с режиссером что?
Что
— Да запросто, — мгновенно сориентировался я, — Стенли Кубрик подойдет?
— Это который «Космическая Одиссея»? Ну наверно да…
— Сейчас он, сколько я в курсе, немного занят, снимает кино по Стивену, кстати, Кингу, «Сияние» называется, в главной роли хорошо знакомый и мне, и вам Джек Николсон, а сразу вслед за «Сиянием» наверно его можно уговорить и на «Пикник».
— Ты думаешь? — задумчиво сказал старший брат, — он же все-таки звезда.
— Ерунда, разберемся, — хладнокровно ответил я, — пообещаем съемки в каком-нибудь сильно закрытом советском городе или в глухой тайге, у нас этого добра много, должен клюнуть. Николсона на роль Барбриджа кстати можно позвать, я думаю, что справится. Да, и еще у вас там кажется такой чудак-ученый был, вылитый Жак Паганель, как его…
— Валентин Пильман, — помог младший.
— Точно, Валентин, вот его бы отлично сыграл Евстигнеев, прямо с него все написано…
Братья неуверенно согласились, договорились продолжать договариваться, как сейчас это модно писать в продвинутых текстах, в сентябре, я так думаю, дело стронется с мертвой точки. На этом и расстались.
А после обеда ко мне пожаловала Инна Керимова, друзья мои, ну не Керимова уже конечно, а Варнакова, вместе с Мишаней, давно я их не видел. Оказывается команда ЦСКА сейчас на сборах в Адлере, и сегодня у них свободный день, так что они решили прогуляться вдоль да по берегу моря, чтобы повидать старого товарища.
Ну обнялись-расцеловались, чо… включая мою Анюту. А потом я был погребен под речевым водопадом Инны, за прошедшее со дня нашего последнего свидания время она еще более повысила свою словесную активность, хотя дальше, казалось бы, уже и некуда, дальше только Ниагара… минут через десять она наконец выдохлась и я сумел встроить свои пару копеек.
— Аня, — сказал я, пытаясь изобразить глубокие физические страдания, ну чтоб вошли в положение, — ты бы сходила с Мишей на море, на дельтаплане может покатаетесь, а у меня тут есть одно маленькое, но довольно-таки большое дельце к Инне Рамилевне, обсудить бы…
Анино лицо выразило небольшое недоумение, но за полгода совместной жизни она уже привыкла, что просто так я ничего не прошу и не делаю, так что она согласно кивнула. Ну а мишино лицо так и совсем ничего не отразило, покер-фейс у него обычный был вместо лица. И они под ручку пошли через крашеную нашу дверь под цветущие пальмы и кипарисы. А Инна как будто язык проглотила от неожиданности, пришлось мне на себя лидирующую роль брать.
— Пойдем, — сказал я, — Инночка, и мы тоже прогуляемся в парк, там все же веселее, чем в этой палате.
— А тебе разве можно? — поинтересовалась она, — что-то твой вид мне не особо нравится.
— Нормальный вид, чо… особенно если сравнивать с тем, что позавчера было.
— Как это тебя угораздило-то? — спросила она наконец.
Я вздохнул и повторил свое вранье про вышку и бассейн, которое вот недавно озвучил двум братья, ну не рассказывать же ей в самом деле про немцев и хвынтокрыл. Она выслушала все это с большим скептицизмом, но вопросов на эту тему не сгенерировала, спросила только: