Империя Вечности
Шрифт:
— Я полагаю, — проговорил не в меру игривый император, — среди этого пантеона отыскалось место для блистательной Виктории?
В ответ очарованная венценосная собеседница грациозным жестом указала на фриз, украшенный высокопарной надписью из иероглифов, которая гласила: «На семнадцатом году правления ее величества королевы Виктории силами руководителей, архитекторов, скульпторов и художников был возведен сей дворец с прекрасным садом: здесь тысяча колонн, тысяча статуй, тысяча деревьев, тысяча цветов, тысяча
— После чего император обронил фразу, которую королева справедливо сочла весьма загадочной, — рассказывал У. Р. Гамильтон Ринду.
Они находились в просторном отделении британских древностей; когда-то Ринд неутомимо перебирал здесь национальные реликвии, сортировал их, датировал, снабжал ярлыками, сметал с них пыль, будто бы с горного хрусталя, пополняя собрание образцами из подвалов и собственных ценных коллекций.
— И что же он сказал?
— «Как жаль, что дядя не дожил до того дня, когда смог бы прочитать свое имя, начертанное иероглифами. А впрочем, возможно, все-таки дожил и это случилось где-то в Египте».
— Намек на чертог вечности?
— Тут император начал изъясняться расплывчато, а то и сознательно принялся напускать туман. Однако нет никаких сомнений: он намекал на мистическое посещение Бонапартом Великой пирамиды, хотя наверняка и сам не знал подробностей.
— А ее величество? — Ринд задумчиво поднял наконечник копья эпохи неолита. — Как она отреагировала на его слова?
— Ее величество — женщина проницательная и знает: зайца можно выманить только терпением, а не тычками. Поэтому она молча кивнула и не стала задавать вопросов, надеясь, что собеседник сам что-нибудь прибавит.
— Но он этого не сделал?
— К сожалению, нет. Впрочем, если судить по успешности визита императора, в будущем ему еще не раз представится такая возможность. В любом случае, этот разговор еще сильнее разжег интерес королевы к чертогу вечности, усилив ее решимость раскрыть его извечные тайны. Дело вновь обретает срочный характер.
— Но ведь зайца не выманить…
— Да, юноша, я помню свои слова. — Гамильтон прищурился. — Я просто хотел уточнить, не добились ли вы чего-нибудь за эти дни — такого, о чем бы я мог доложить ее величеству?
Ринд посмотрел на реликвии, невесть почему ощутив себя виноватым.
— В последнее время сэр Гарднер мало занимался вопросами археологии.
— Он все еще выезжает в Уэльс?
— Да, и не только. Порой исчезает на несколько дней.
— И увозит с собой путевые журналы?
— Увозит.
Гамильтон кивнул.
— По-прежнему не объясняя причин своих отлучек?
— Он очень… — Шотландец запнулся, подбирая слово. — Неразговорчив.
— Ну а как насчет Египта? Сэр Гарднер еще пытается воодушевить вас на путешествие?
— Он и не прекращал этого делать.
—
— Пожалуй, нет, но…
— Но?
— Я думаю, это вопрос времени.
В наступившей тишине Ринд буквально кожей почувствовал полный надежды взгляд Гамильтона.
— Пожалуйста, юноша, ведь вы не лишили его иллюзий?
Шотландец помедлил, не желая признаваться в том, что его все сильнее тянет в Египет, и даже не ради зова храмов древности, даже не ради тайн чертога; просто он верил: где-то там его поджидают тайны, величественные и в то же время необычайно сокровенные, завеса которых приподнимется лишь перед истинно взыскующим.
— Знаете, — проговорил молодой человек, не сводя глаз с национальных реликвий, — я прежде смотрел на эти сокровища, эти замковые камни, копейные наконечники, произведения древних пиктов, кельтов и римлян… Смотрел и думал о том, какие они старинные… И долгое время не мог представить себе ничего столь же прекрасного, столь же многозначительного…
Гамильтон продолжал сверлить его взглядом.
— Так вы согласились поехать в Египет? Вы наконец-то согласны последовать по стопам сэра Гарднера и моим собственным?
Ринд помолчал, чтобы подавить внезапно охватившее его чувство поражения.
— Со всем смирением.
— Отличная новость, юноша.
— Но это еще не официально. Понимаете? Прежде чем вообще задуматься об отъезде, мне нужно многое узнать.
— Разумеется, разумеется. Однако по мере вашего приближения к согласию сэр Гарднер сам начнет раскрывать свои секреты. Будьте постоянно начеку.
Ринд кивнул.
— Ибо сейчас уже невозможно предсказать, когда, каким образом и какие сведения вдруг всплывут в разговоре. Сэр Гарднер охотно будет играть с вами в кошки-мышки, дразнить своими фокусами.
Отчего-то шотландец обиделся.
— Я совершенно уверен, что читаю его, словно раскрытую книгу.
Гамильтон усмехнулся.
— Этого он от вас и добивается. Так полагал и сэр Уильям Джелл, когда посылал мальчишку в Египет, однако довольно скоро понял, что заблуждался. Он был буквально раздавлен предательством ученика, его уловками и неискренностью.
Ринду припомнился кабинет Гамильтона, где сэру Гарднеру Уилкинсону посвящалась целая книжная полка.
— Это слова самого Джелла?
— Да, он во все времена оставался верен своей стране и неустанно охотился за секретами чертога, щедро пополняя досье министерства иностранных дел. Мы состояли в переписке в течение многих лет, вплоть до его смерти. — Гамильтон помолчал, о чем-то раздумывая. — Хотите увидеть свидетельства? Взглянуть на досье? На данном этапе вам будет полезно как можно больше узнать о том, с кем приходится иметь дело.