Империя включает форсаж. Книга 6
Шрифт:
И снова тюряга (январь 1986 года, Сан-Квентин)
Большого Бонни я знал, это была местная знаменитость – бывший американский футболист весом далеко за сотню кг и ростом под два метра. Нет, не чёрный, вполне себе европеоид или, как здесь принято говорить, Caucasian (меня, кстати, поначалу ввел в заблуждение этот термин, я всё пытался понять, откуда в Америке столько лиц кавказской национальности, а потом оказалось, что кавказцы тут совершенно не при делах). Что ещё? Злостный нарушитель режима, не вылезает из карцера, сейчас вот
С ним я пересекался ровно два раза, когда на прогулку водили, то мимо его камеры два раза почему-то – и оба раза он мне довольно обидные слова кричал, мол краснопузая тварь я и факинг шит комми, подожди, сука, я ужо доберусь до твоей красной задницы. И что-то ещё подобное. Единственный человек, короче говоря, это был, в этой тюряге, который попрекал меня моим коммунистическим прошлым. Интересно, как он сможет до меня добраться, если смертников тут отдельно выгуливают, а он не смертник… но этот вопрос я решил отложить в сторону, есть и поважнее. Значит, меня собираются убивать и это нехорошо… плевать, что я по жизни смертник, всё равно хочется оттянуть свой конец как можно дальше.
Первый вопрос – чем меня будут убивать? Самое вероятное, это ножом или заточкой, может бритвой, тут, несмотря на строжайшие шмоны и запреты, всего этого добра довольно много. Второй вопрос, как и где… точнее, где, я знаю, уже намекнули, что на прогулке, но как туда попадёт Бонни и насколько сильно подмазали охранников? Ну и на закуску совсем уже один маленький вопросик остался – за что? Ничего плохого я этому Бонни не сделал и сделать не мог, не пересекались мы ни в прошлой, ни в нынешней тюремной жизни. Значит, заказ чей-то выполняет? Чей? А хэ его зэ, тщ майор, как говорили когда-то в нашем автозаводском гетто…
Пока раздумывал над этими вопросами, меня окликнул сосед Чарли, захотелось ему подробностей про моё советское детство, про своё-то миннесотское он уже много чего порассказал, сейчас вот сравнить, наверно, захотел. Я вздохнул и начал вываливать ему вагон подробностей жизни в советской провинции, всё равно же до ужина больше ничего интересного не случится.
– Понимаешь, Чарли, детство, оно у всех самое хорошее время в жизни…
– Не скажи, – тут же ответил мне он, – мне вот ничего хорошего про своё детство не вспоминается. Одни побои и унижения… и жрать всё время хотелось, а нечего было.
– Ладно, убедил. Значит, чем мы там занимались, в советском городе Горьком в детстве – интересно?
– Да, конечно, вываливай всё без утайки, бро.
– Во что мы играли там, в СССР… такое название «лапта» тебе ничего не говорит? Вижу, что нет, а ведь это прямая прародительница вашего любимого бейсбола. Не, правила немного другие, но общий принцип тот же – маленький мячик, биты, дом, играют, правда, не команда на команду, а все против
– А ещё что у вас было?
– Ещё? Двенадцать палок ещё было. И не надо скалить зубы, палки тут просто палки, а не то, что у вас тут похабно переиначили. Это, в общем-то, прятки, все прячутся, один водит, но с небольшим дополнением – перед началом игры разбрасывают по сторонам эти 12 палок. И водящий должен собрать их, и только потом искать. Когда нашёл кого-то, он, в свою очередь разбрасывает палки и убегает прятаться.
– И когда же конец наступает? – логично спросил Чарли.
– Когда надоест, – подумав, ответил я, – а так-то она бесконечная. Ещё была такая забава, как «козёл-мент», не слышал?
– Мент – это ваш полицейский что ли?
– Ну да, значит, рисуют круг, внутри встают в положении наклона голова к голове два водящих, это младший и старший козлы, рядом в круге бегает мент. Остальные за чертой. Цель – запрыгнуть на спину козлам и не дать себя осалить менту. Если кого-то осалили, он становится младшим козлом, младший переходит в старшие, старший в менты, а мент в игрока за кругом. Тупая игра, но пацанам нравилась.
– И точно туповатая, – согласился Чарли, – а ещё что?
– Чижик такой был?
– Чижик? – переспросил Чарли.
– Ну да, птица такая певчая, чиж, по-вашему это siskin…
– А, знаю такую – и что siskin?
– Чижик собственно это четырёхгранный брусок со скосами по краям и цифрами от 1 до 4 на гранях. Он устанавливается в квадрат, играющий бьет битой по скошенному краю, чижик подлетает вверх и его надо запулить как можно дальше. А потом водящий идёт к улетевшему чижику и пытается попасть им в квадрат.
– А цифры зачем?
– А это сколько раз можно потом запуливать чижик, если водящий не попадет в квадрат.
– Сложно как-то… а в командные игры какие-то вы играли?
– А как же, в те же самые, что и вы – летом в футбол-волейбол, баскетбол почти нет, как-то он у нас слабо популярен. А зимой в хоккей конечно, и с шайбой, и с мячом.
– Ну да, у вас же там зимы длинные, не как у нас в Миннесоте.
– Это уж точно, с октября по март у нас сплошная зима…
Но на этом вечер воспоминаний неожиданно прекратился, потому что прибежал крайне взволнованный охранник, никогда я его таким не видел, вытащил меня из клетки, надел наручники (без них нам никуда, даже на прогулку надевают) и повёл куда-то на верхний этаж. Где сплошные кабинеты руководства и библиотека ещё…
Я шёл и удивлялся, что могло такого случиться экстраординарного – если очередная апелляция, так её прямо в клетку приносили. Может про Бонни что-то всплыло… так вряд ли это на уровне директора решалось бы. Надзиратель конечно же молчал, как рыба, ну а я к концу путешествия решил, что меня посетила какая-нибудь важная шишка. Возможно даже из советского посольства кто-то зарулил, хотя это очень вряд ли…
И я оказался прав – в кабинете директора, куда меня прямо провели, рядом с этим директором на приставном кресле сидел… ну кто бы вы думали?… нет, не угадали, это был совсем не советский консул, а Джимми Картер там сидел, экс-президент США. Почему экс? Ну так больше двух сроков здесь нельзя, так что в 84 году выборы выиграл Генри Киссенджер. Поэтому и экс.