Империя волков
Шрифт:
Разорвав ткань, он потряс плащ.
На ладонь ему выпал ключ.
Ключ с длинной бородкой и номером: 4С 32.
Шиффер подумал: "Сто против одного – камера хранения".
49
– Нет, это не ячейка камеры хранения. Там теперь коды.
Сирил Бруйяр был гениальным слесарем. Однажды Жан-Луи Шиффер нашел на месте ограбления, где виртуозно взломали сейф, считавшийся неприступным, бумажник и отправился к владельцу документов. Дверь ему открыл молодой блондин. Лохматый и близорукий. Шиффер предупредил: "С твоей фамилией [7]
7
Brouillard по-французски – туман.
– Что тогда?
– Склад самообслуживания.
– Какой именно?
– Куда свозят на хранение мебель.
С той самой ночи Бруйяр ни в чем не отказывал Шифферу: открывал запертые двери, когда у сыщика не было ордера на обыск, взламывал сейфы, если тот хотел изъять компрометирующие документы. Взломщик был идеальной альтернативой любому ордеру, разрешению и даже приказу вышестоящего начальства.
Он жил на улице Де-Ланкри, над своей мастерской, которую купил на "доходы" от своих ночных приключений.
– Можешь сказать еще что-нибудь полезное?
Бруйяр начал рассматривать ключ под лампой с увеличивающей линзой. Этот грабитель был единственным в своем роде экземпляром: стоило ему подойти к замочной скважине, и происходило чудо. Дрожь, нежное ощупывание. Тайна в действии! Шиффер не уставал наблюдать за работой Бруйяра, ему казалось, что в такие моменты приоткрывается потаенная сторона природы, суть необъяснимого дара.
– Сюрже, – прошептал молодой прохиндей. – Я вижу буквы.
– Знаешь, что это?
– Еще бы! У меня у самого там несколько боксов. Доступ круглосуточный.
– Где?
– Шато-Ландон. Улица Жирар.
Шиффер сглотнул слюну, и она показалась ему расплавленной магмой.
– На входе есть код?
– АВ 756. На твоем ключе есть номер – 4С 32. Четвертый уровень. Этаж мини-боксов.
Сирил Бруйяр поднял глаза, поправил пальцем очки и повторил мечтательным тоном:
– Этаж малюсеньких сокровищ...
50
Здание, стоявшее над путями Западного вокзала, напоминало огромный красавец-корабль, заходящий в порт после рейса. Четырехэтажное строение выглядело обновленным и заново покрашенным. Островок чистоты, хранящий добро путешествующих и переезжающих.
Шиффер прошел через стоянку. В 2 часа ночи навстречу должен был бы выйти охранник в черном комбинезоне с надписью "СЮРЖЕ" на спине, вооруженный электрошокером и со свирепой овчаркой на поводке.
Но никто его не остановил.
Он набрал код и прошел в стеклянную дверь. В конце холла, затопленного жутковатым красным мерцанием, обнаружился коридор с бетонными стенами. Через каждые двадцать метров от центральной дорожки отходили перпендикулярные ответвления с металлическими дверьми-воротами. Больше всего все это напоминало коридор в вагоне поезда.
Шиффер спокойно шел вперед, его шаги на жемчужно-сером цементном полу звучали приглушенно, почти неразличимо, тускло мерцали лампы аварийного освещения. Шиффер наслаждался тишиной, одиночеством и напряжением, он чувствовал себя всемогущим, ему должно
Добравшись до четвертого этажа, Шиффер остановился. Перед ним был тот самый коридор "малюсеньких сокровищ". Он нашарил в кармане ключ и пошел вперед, читая номера на створках, запутался, но в конце концов нашел 4С 32.
Перед тем как вставить ключ в замочную скважину, он несколько мгновений постоял неподвижно, почти чувствуя присутствие за дверью Другой, – той, чьего имени он пока не знал.
Шиффер опустился на колено, щелкнул ключом и резким движением поднял металлическую гармошку двери.
Бокс размером метр на метр был темным и... пустым. Нужно сохранять спокойствие: он ведь и не думал найти здесь склад, забитый мебелью и дорогой аппаратурой.
Шиффер достал фонарик, позаимствованный у Бруйяра, и принялся медленно и методично высвечивать углы и стены; в самой глубине бокса обнаружилась крафтовая коробка.
Та, Другая, становилась все ближе.
Шиффер шагнул в темноту, остановился перед вожделенным ящиком, зажал фонарик в зубах и приступил к обыску.
Одежда, в основном темных цветов, от дорогих модельеров: Иссей Мияке, Хельмут Ланг, Фенди, Прада... Пальцы нащупали белье. Черная прозрачность – такое сравнение пришло в голову сыщику.
Шелк и кружева были почти непристойно чувственными. Он не испытал ни малейшего возбуждения от прикосновения к переливающемуся атласу и трепещущим оборкам: это белье было слишком претенциозным, оно выдавало скрытое высокомерие хозяйки, а такие женщины Шиффера не волновали.
Он продолжил осмотр и обнаружил еще один ключ, завернутый в шелковый носовой платок. Ключ был странный, какой-то слишком простой, с плоской трубкой.
Будет работа для господина Бруйяра.
Для полной уверенности Шифферу не хватало последнего штриха.
Он снова запустил руки в коробку, встряхнул, поднял, перевернул. Внезапно луч фонарика высветил брошь в виде лепестков мака. Она напомнила ему священного жука-скарабея.
Шиффер выронил мокрый от слюны фонарик, сплюнул и прошептал в темноту:
– Allaha sukur! [8] Ты вернулась.
Часть IX
8
Да будет благословен Аллах! (турецк.).
51
Матильда Вилькро никогда не подходила так близко к позитронной камере.
Внешне прибор напоминал обычный томограф: широкая белая труба с вмонтированным оцинкованным столом, оборудованным инструментарием для различных анализов и измерений. Рядом находились стойка для капельницы и столик на колесах с одноразовыми шприцами и пластиковыми бутылочками. В полумраке комнаты вся эта конструкция выглядела очень странно, напоминая гигантский иероглиф.
Ради этой машины беглецам пришлось отправиться в Университетскую больницу Реймса в ста километрах от Парижа. Эрик Акерманн был знаком с главным рентгенологом. Он позвонил ему домой, тот немедленно приехал, выказав при встрече восторг и глубочайшее уважение. Он напоминал офицера заштатного гарнизона на далекой границе, куда приехал с инспекцией легендарный генерал.