"Империя Здоровья"
Шрифт:
"Плохой год", - подумал аспирант и ответил:
– Двадцать минут.
– Двадцать минут - это как раз двадцать грамм, - перевел время в свою систему значений охранник.
Аспирант был очень доволен, когда заметил, что в его руках спиртовой сосуд не стучит горлышком по краю мензурки. Он даже не стал скупиться.
– Ну, ты, я гляжу, на час накапал, - остался доволен и охранник.
– Трудяга, однако...
Чтобы внести последние изменения в компьютерную базу данных потребовалось как раз двадцать минут.
Аспирант снова посмотрел на часы. Было 19:57, и Ганнибал подумал с еще
К 20:10-му, году каких-то неизвестных и непредсказуемых событий, он переправил и часть условных обозначений на боксах с пробирками.
Оставалось дело последнее, возможно, самое опасное: внести в базу данных кое-какую правду или часть правды, но такую часть, которая опасности не уменьшила бы.
Аспирант Дроздов и торопил себя, и старался не торопиться, когда размышлял над тем, как немного замаскировать, но при том оставить на виду эту свою необыкновенную приманку.
Наконец он вздохнул и решился - и внес в протоколы все результаты исследований того самого образца необыкновенной крови, что привезла из Африки агент ЦРУ Аннабель Терранова. Он эти результаты только немного притушил: подал в цифрах, как ему представлялось, немного послабее - количественно, но - не качественно.
"Все!" - сказал себе аспирант Дроздов и постановил больше не ужасаться. Никогда.
Часы показывали 20:51. До этого года аспирант почти не надеялся дожить, а потому совсем успокоился.
Мама, конечно же, волновалась больше всех, и, сообщив ей о своем твердом намерении бросать дела и возвращаться домой, аспирант так же твердо решил подхватить такси или частника, вписав новые траты в счет, приготовленный для ЦРУ.
На автобусной остановке совесть нашла в себе силы помучить его и по этому поводу, но такую незначительную пытку аспирант снес с уже присущей ему стойкостью.
В этот день ему даже не захотелось позвонить Аннабель, а на следующее утро он как бы совсем забыл о том, что в конце концов это будет необходимо сделать... Замысел не увлек, но затянул его своим жутким, из всякой нормальной жизни выворачивающимся процессом, и он вправду порой стал забывать, с чего все началось.
Утром он одевался такими решительными и скупыми движениями и так сжимал губы, что мама долго смотрела на своего изменившегося сына, и Ганнибал чувствовал, что она хочет сказать ему: "Как ты изменился!"
– Много работы?
– спросила мама.
– Работы - да...
– ответил Ганнибал, щелкая застежками куртки, глядя то на свои ботинки, то на угол стены в прихожей.
Он попрощался: с мамой - как надо, с отцом - как всегда деловито, и, вздохнув, через два часа уже показывал дежурному морга удостоверение не простого аспиранта, но довольно опасного человека.
Дежурный был не тот - не тот, что в прошлый раз, но такой же прозорливый и спокойный.
– Показывали мне такие корочки...
– колдовски улыбаясь, сказал он.
– Быстро у вас там все меняется.
– Разные отделы, - тем же тоном ответил аспирант, умело выждав, пока мертвящий холод, внезапно подступивший к самому сердцу, будет обезврежен теплом жизни.
И с улыбкой добавил:
– Сами путаемся.
Последние слова были поняты дежурным очень
– И что тут у вас интересного?
– спросил он, будто сам оказался в этом подземелье любопытным гостем.
Ганнибал Дроздов объяснил задачу: необходимо было удержать один труп на месте в течение двух или трех недель, причем с понедельника вести за ним неусыпное наблюдение.
– Он прикинулся, что ли?
– спросил дежурный, явно догадавшись о чем-то другом.
– Может удрать?
– Хуже, - сообщил аспирант, и решив, что будет полезна самая невероятная ложь, сказал, что в теле скрыта капсула с микропленкой и потому его должно выкрасть ЦРУ.
– Еще бывают бриллианты в желудке, - проявил осведомленность дежурный морга.
– Героин в прямой кишке. А в вены закачивают красную ртуть.
– Бывает, - согласился аспирант, он же агент "Ф.С.Б.".
– Будем считать, что мне неважно, кто вы и откуда, - предварил свое решение дежурный.
– Но я не хочу иметь дело ни с кем - ни с контрразведкой, ни с ЦРУ, ни с Моссадом. Попросите кого-нибудь другого. Тут не только я работаю.
Ганнибал подумал, стоит ли угрожать.
– Я вижу, вы - понятливый человек, - в меру огорченно проговорил он и подумал, что фраза получилась у него в самых добрых традициях КГБ, насколько он мог судить об этих вещах.
– С другим будет труднее. Хотите, я скажу правду? Все, как есть?
Дежурный отвел взгляд и пожал плечами.
– Вы что-нибудь слышали про охотников за внутренними органами?
– Аспирант сделал вид, что он простой агент ФСБ, а вовсе не специалист в медицинских вопросах.
– Кому-то нужна циррозная печень этого бомжа?
– вежливо усмехнулся дежурный морга.
– Наверно, кто-то создает киборга-убийцу?
Аспирант не предполагал, что дежурный знает о роде занятий вновь поступившего. Он подумал, что здесь могут знать и больше.
– Правда еще неправдоподобней, чем вы можете себе представить, - проговорил он, напустив на себя не совсем уж напускную злость.
– У него в крови белки Тангейзера. ("Черт возьми! Нет, лучше не тормозить.") Мы ловим фирму, которая делает из них новые наркотики, самые опасные из всех известных. Это - правда, почти полная правда, я могу поклясться. Мы ловим фирму. Кто такие "мы", не важно, верно же? Я сказал вам гораздо больше, чем мог говорить. Вместо вас мы могли бы поставить на весь срок своего человека. Но дело гораздо сложнее. Они уже проверили кадры в больнице. Я просто прошу вас: просто помогите поймать очень опасных людей... И еще - пятьсот долларов за неделю наблюдений ("Мать честная!").
Дежурный смотрел то на аспиранта, то на кафельную стену. На кафельную стену он смотрел гораздо дольше, и лицо его все сильнее выражало Досаду от чувства какого-то неисполненного долга.
– Живешь так, никого не трогаешь...
– пробормотал он изменившимся голосом.
– Я ничего делать не буду. Я поговорю с Колей ("С каким Колей?!" - полыхнуло в мозгу аспиранта.), и вы с ним сами поговорите.
– Это тот, который вчера принимал тело?
– с опаской спросил аспирант.
– Он, - кивнул дежурный.
– У Коли детей нет, ему рисковать нечем. Он такие темные приключения любит.