"Империя Здоровья"
Шрифт:
Голоса были неразличимы, хоть включай в ухе приемник.
Аспирант вспомнил, как в каком случае нужно поступать на экране кинематографа: каратистский удар ногой повыше ручки, бросок вперед сквозь дверной грохот: "Не двигаться, суки!"
Образ не годился.
Аспирант уже стал тем, кто открывает двери негромко.
Так он и сделал: просто открыл и вошел.
"Не двигаться!" - было так же негромко, без "сук", почти вежливо.
Белые кроссовки Аннабель торчали носками вниз из-под туши русого мордоворота. Сама Аннабель, со связанными за спиной руками, лежала
Индиец замер, поднеся к самым губам чашку горячего кофе, и теперь ему оставалось только подуть на него.
– Встань, сукин сын, - тихо сказал Ганнибал блондину.
– Встань и отойди.
Блондин поднялся и посмотрел на индийца.
– Ани, не двигайся!
– куда менее вежливо приказал аспирант знакомой шпионке, которая живо перевернулась и смяла под собой все покрывало.
– Добрый вечер, - совсем вежливо сказал индиец и поморщился, как будто кофе был слишком горяч.
– ФБР. Московский отдел, - предупредил аспирант, приказав самому себе переговоров не затягивать.
– Да, парень, - криво усмехнулся блондин, приходя в себя, чего и опасался Ганнибал.
– Это новость!
– Отойди от нее. Перешагни через кровать, - стволом указал аспирант блондину, как надо перебраться через соседнюю постель.
Блондин склонил голову к плечу и как-то недоверчиво присмотрелся.
– Откуда у тебя такая пушка, парень?
– заинтересовался он делом по-своему.
– Арни, посмотри, какая у него пушка!
– Разве она заряжена?
– спросил индиец блондина.
Блондин сделал пол шага навстречу.
– Переговоры, - сказал он.
– Наше предложение: каждый остается при своих, мы расходимся друзьями.
План изменился. На глазах Аннабель, забившейся с ногами на подушку, пришлось отыграться сначала на слабом: маленький отскок в сторону, приступ злобы, оскал, удар ногой индийцу в грудь.
Все получилось: индиец вместе с большими роговыми очками, белой чашечкой и брызгами кофе отлетел к окну, всполошил портьеры.
Дальше в том же темпе и с той же злобой: со столика - за горло бутылку и донышком ее - об полировку серванта.
Кристально чистая волна "Бифитера" омыла грязь с ботинок аспиранта.
Еще раз - зубастым стеклом по серванту - чтоб звону побольше и - синхронно - на себя курок трофейной пушки.
Пистолет в руке фыркнул, вздрогнул и затих.
Послышался еще один звук - точно блондин подавился.
И тут он тушей осел на кровать, на соседнюю - как положено. И, хрипя, потянулся к ноге, и ногу, как мучительную тяжесть, потянул к себе.
– Дерьмо! Он попал в меня!
– выдавил он доклад о повреждениях и потерях.
Индиец, которому был направлен доклад, не торопясь, колыхал портьеру, выбирался снизу, поднимался и шаркал смуглыми пальцами по лацканам костюма.
Аспирант и сам с тревогой присмотрелся к нанесенным врагу потерям: "Кость вроде не раздробил... Так, вроде вскользь прошло... Вот, черт! Хотел
– Кем бы вы ни были... вы очень осложнили ситуацию, - более менее удовлетворившись своим видом, проговорил индиец.
– Ситуация еще не началась, - сказал аспирант, с невольным наслаждением, искоса, целясь гнусному блондину прямо в лоб.
– Ситуация осложнится, когда я вас всех перестреляю... Аннабель!
– Опять у аспиранта перехватило дух от ее красивого имени.
– Ко мне!
Белкой, большущей белкой прыгнула Аннабель с кровати.
Теперь все снова пошло точно по плану: "розочку" от "Бифитера" бросить на покрывало, из кармана левой рукой выдернуть перочинный нож, зубами оттянуть лезвие, острием чиркнуть по узлам шнурка, стянувшего запястья Аннабель. "Что за шнурок? От портьеры, что ли?"
– Спасибо!
Легкий поцелуй в щеку. Не по плану.
Легкий шепот:
– Одну секунду!
Аннабель пропала из поля зрения. Индиец молча наблюдал и улыбался. Было непохоже, что у него наконец появился план. У блондина был план, но очень маленький и, такой, который поддержал и сам аспирант: капнув пару раз на казенное покрывало, блондин подвинулся и, положив ногу на тумбочку, теперь пытался наблюдать и за аспирантом, и за лужицей венозной крови, расплывавшейся на темной полировке. У крови было куда еще расплываться прежде, чем потечь на коврик и стать опасным следом, который трудно стереть.
Позади Ганнибала раздался шорох, и на краю его взгляда выдвинулся зажатый двумя руками Аннабель суровый и черный "Макаров".
Аспирант удивился больше, чем люди "ИМПЕРИИ".
– Вот дерьмо!
– пробормотал блондин, а индиец поправил очки.
– Тут где-нибудь можно найти полицию?
– спросила Аннабель.
– Хороший вопрос, - оценил аспирант, а следующие его слова были опять по плану: - Переговоры. Вы остаетесь здесь. Мы уходим. Каждый остается при своем. Вы кое-что знаете о нас, мы немного больше знаем о вас.
– Это они убили Юла!
– Черный "Макаров" дрогнул в руках Аннабель.
– Я знаю, - кивнул аспирант.
– Сними "ухо". Под столом.
Краем взора он приметил и хитрую улыбку Аннабель. Целясь в индийца, она присела и, быстро проведя рукой по крышке журнального столика снизу, гордо показала врагам "жучка".
– Вот дерьмо!
– еще злее, но еще глуше оценил план Ганнибала блондин.
– Ты водишь машину?
Радостный голос Аннабель:
– Естественно!
– Договор. Вы остаетесь. Мы берем у вас напрокат машину. Где ключи?
Индиец полез в задний карман.
Крик Аннабель:
– Не двигаться! Руки на голову!
Индиец повиновался. Аннабель подскочила к нему и, быстро обыскав, сверкнула брелком.
"Она права, - сказал себе аспирант.
– Ошибка. Первая. Надеюсь, последняя".
– Договор?
Посланцы "ИМПЕРИИ" переглянулись.
– Перемирие, - сказал индиец.
– Сидеть на месте, - повторил Ганнибал последнюю статью договора.
– Вам терять больше, чем нам. Если высунетесь, мы наделаем шума. Вам терять больше...