Империя зла

Гущин Александр Александрович

В 1956 году Михаил Исаевич получил орден Красной Звезды за работу в штате Алабама по добыванию секретных документов, связанных с изготовлением термоядерной бомбы. Советские разведчики, с помощью нейролингвистического кодирования мозга сделали так, что американский ученый сам, не ведая о том, что его ведут психофизики из ГРУ, привез из американского закрытого научного центра секретные документы к себе на квартиру. Скопировать в незащищенном помещении секретные бумаги советским разведчикам не составило труда. За эту операцию Михаил Исаевич

досрочно получил звание подполковника. По отзывам руководства ГРУ, подполковник обладал редкостным талантом делать правильные выводы из минимума данных.

Поэтому его в этом же году направили завербовать другого американского ученого, учёного-ядерщика, некого Альберта Розенгауза, который с трудом поддавался дистанционному нейролингвистическому кодированию, но которого нужно было завербовать быстро, и любой ценой. Ученый жил без жены, с пятилетней дочкой. Месяц назад, предварительно выпив алкоголя, он нечаянно, во сне, изнасиловал свою собственную дочь. Об этом никто не знал. Федосеева информировали, что самоубийства после извращения ученый, слава богу, не совершил, теперь готов к вербовке, так как военной разведке Главного разведывательного управления удалось получить снимки процесса изнасилования. Михаил Исаевич должен был грамотно предъявить эти снимки, и мягким шантажом заставить ученого работать на советскую разведку.

– Вот она, правда! – говорил Федосееву Навигатор, показывая фотографии процесса изнасилования извращенцем собственной дочери.

Навигатором называли резидента канадской дипломатической резидентуры

ГРУ генерал майора (Примечание эксперта: фамилия резидента изъята из произведения по соображениям государственной безопасности).

Разведчики за глаза иногда называли его "Лукавый". Лукавый, закуривая сигарету, смотрел в глаза Федосееву и на прощание всегда изрекал:

– Мы, коммунисты, правдой своей сильны!

Фронтовик Федосеев знал, что изнасилование произошло не без участия применения советскими разведчиками нейролингвистического кодирования мозга американца, но об этом его никто не информировал.

Жалости к американцам, к врагам, подполковник не испытывал. Вербовку предполагали провести в доме ученого, на вечеринке, куда был приглашен и mr Fedoseeff.

(Примечание эксперта: Штат, город и городской адрес американского ученого, изъяты из произведения по соображениям государственной безопасности)

Альберт Розенгауз после трагедии с дочерью начал чаще прикладываться, как говорят в России, к рюмке, теперь он не был врагом бутылки; по выходным дням Альберт стал устраивать шумные вечеринки.

В процессе хмельного веселья Федосеев нашел хозяина в кабинете, решил тут с ним и поговорить. Молодой русский шпион принес в подарок хозяину баночки с черной и красной икрой, которые были упакованы в изящные шкатулки. Кивая Альберту как старому знакомому, Федосеев с улыбкой предложил свой подарок со словами:

– La bonne chere avant tout, mon ami, – вдруг

Михаил на столе увидел фотографию Жаннетты. Шкатулка с черной икрой выпала из рук,

Михаил судорожно собирал раскатившиеся баночки. Он жестом, не в силах выговорить хотя бы одно слово показывал на фотографию. Альберт пояснил, что это его покойная жена, которая умерла при родах, завещав, чтобы родившуюся девочку назвали русским именем Жанна.

Федосеев испытал шок.

– Где м… дочь? – сиплым голосом спросил он, чуть не сказав:

"Где моя дочь?"

– В пансионе, мой друг, – отворачивая лицо от собеседника, говорил Альберт.

– Отправил Жанну в пансион для получения аристократического воспитания и получения светского разностороннего образования, – так отвечал Альберт Розенгауз, залпом выпивая стакан бурбона.

С вечеринки Федосеев спешно ушел. Он объяснил руководству ГРУ, что по каким-то причинам не может вербовать ученого, ранее он неудачно вербовал его жену, поэтому просит дать задание о вербовке

Альберта Розенгауза другому человеку.

В сознании подполковника все перевернулось. Постепенно, незаметно для себя и для руководства ГРУ, он становился врагом советской системы. Понимая, что и своих сотрудников разведка периодически проверяет на секретных дистанционных полиграфах, стал тщательно маскировать свои мысли. Уж кто-кто, а Федосеев знал, что военные разведчики, ученые из секретного института СССР, могут читать даже думы человека!

Работа инспектора ГРУ в чем-то напоминала работу разведчика

Судоплатова, она проводилась по всей территории Советского союза и за рубежом, особенно в США, Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, в ФРГ и

ГДР. К 1962 году Федосеев обзавелся собственной агентурной сетью.

Полковник Федосеев был одним из немногих офицеров ГРУ, который знал детали советской операции "Подстава", в которой учавствовал советский разведчик Олег Пеньковский. Но в своём "Предсмертном завещании" он так и не указал, действовал ли Пеньковский по заданию руководства ГРУ официально, или его вели сотрудники главного нейролингвистического отдела программирования человеческого мозга.

Разведчику Федосееву было лишь известно, что информация, уходящая за рубеж от Олега Пеньковского, поставлялась руководством Главного разведывательного управления Генерального штаба вооружённых сил

Советского союза. Разведка социалистической страны проводила очередную операцию "Блеф", не зная, в конечном счёте, кому больше она принесёт пользы.

Официально Михаил Исаевич работал по нескольку месяцев в дипломатических резидентурах многих стран, готовя отчеты для отдела инспекции. За точные, грамотные прогнозы ситуации в странах, где работал подполковник, за выявление собственных недобросовестных сотрудников, которые приносили вред советской разведке, Михаилу

Исаевичу досрочно присвоили звание полковника. При вербовках