Империя. Цинхай
Шрифт:
– Не помешаю?
– Присаживайся, - одобрила это Дами. Парень сел напротив.
– Предупреждайте, когда уходите куда-то. Не бродите одна.
– Клиника охраняется, что тут случится?
– Дворец тоже охранялся. – Дами передёрнула плечами на его замечание. – Не будьте равнодушны к себе сейчас.
– Скорее я просто уже не могу ни о чём думать… Я просто хочу, чтобы Энди поправился, и вернулся домой.
Марк поднялся и сходил себе за кофе тоже. Вернувшись, он долго пил его и молчал, после чего набрался решимости и сказал:
–
В другой раз Дами оскорбилась бы или заинтересовалась этими словами, но сейчас мозг отказывался реагировать на что-либо, не относящееся к выздоровлению Энди, его жизни, сохранности.
– Он сказал мне, что убил Джаспера, - посмотрела Марку в глаза девушка, - и что ты об этом знаешь. Услышав это, я сомневалась, смогу ли любить настолько сурового человека… но я смогла его понять. Ты тоже его понимаешь, верно?
– Да. Иногда нужно убивать, несмотря на любовь. Если имеешь власть, если от тебя зависят другие люди. Обязанности и права у простых людей и у людей с властью совершенно разные. Кому-то позволительно прощать и быть слабым, кому-то – нет.
– Верно… ты любил когда-нибудь, Марк?
– Не знаю, возможно. Если чувство, которое прошло, можно назвать любовью, то любил.
– А что случилось? – пытаясь отвлечься от неустанного волнения за мужа, ввязывала себя в беседу Дами.
– Она оказалась недостойной.
– Чем именно?
– Нет ничего презреннее лицемерия. Измену, мне кажется, простить можно – у людей есть слабости. Но намеренная, продолжительная ложь – это отравленная сила, с помощью которой губят жизни.
– Но на поприще власти хитрость ценится.
– Если бы к власти приходили достойные люди, в этом мире были бы другие ценности. Повсеместно, - принципиально отчеканил Марк. Дами покивала, не способная спорить или продолжать дискутировать с аргументами. В голове дули сквозняки. – Идёмте в комнату отдыха, госпожа. Вам нужно поспать.
– Да, конечно, идём, - поднялась Дами и последовала за своим телохранителем. Чему ей хотелось бы научиться у Энди, так это разбираться в людях, чтобы приближать к себе, как и он, таких, как Марк и Уоллес.
При свете солнечного дня девушка заметила, каким серым и болезненным выглядит лицо мужа, к которому её снова допустили. Она провела у него час, тихонько разговаривая, стараясь не тратить его силы. Накануне он выглядел пободрее. Доктора регулярно заходили наблюдать показатели, и сообщали, что операцию готовят на вечер, потому что состояние ухудшается, и, разумеется, с неизъятой пулей ни о какой поправке речь не идёт.
Дами почти валилась с ног, потому что, даже уходя отдохнуть, не могла расслабиться и выспаться. Но перед Энди она держалась и выглядела крепкой. Пообещав зайти к нему перед операцией, девушка сходила в душ, вспомнив о своём внешнем виде. Сердце кололо и щемило в груди, она вся будто онемела от этих передряг,
Лучшие светила медицины Цинхая подтягивались в операционную, а Энди перенесли на каталку, готовя к операции. У него будто бы ввалились щёки, и он стал каким-то отстранённым, несмотря на присутствие супруги, которой не переставал пытаться улыбнуться. Медсестра сделала ему требующиеся уколы и отошла ненадолго, оставив мужа и жену переговорить. Энди дотянулся до пальцев Дами и сжал их с неожиданной силой, заставив ту наклониться к его губам.
– Милая, послушай, я хочу, чтобы ты кое-что запомнила…
– Энди, мне не нравится, как ты пытаешься сказать…
– Дами, слушай! – прервал он её. – Чем бы ни кончилась операция, ты должна знать… Я неважно себя ощущаю, а больше никому не успею довериться… кроме Уоллеса. Но он уже в курсе. – Глотнув воздуха, Энди облизнул губы, и Дами внутри задрожала, заметив дурные признаки в его лихорадочных глазах. – Есть способ остановить Чана… я давно должен был это сделать, но я считал его другом, а с ноября не успел… не успел найти улик…
– Улик чего?
– Убийства… убийства семьи Николаса. – Дами показалось, что у Энди начался бред.
– Какой семьи? О чём ты?
– Спроси у Уоллеса… он знает, я рассказал ему… У Николаса были жена и ребёнок… но их убили. Николас считает, что это сделали люди Утёса, чтобы ожесточить его… но это не так. Это сделал Чан, подставив Утёс. Я знаю это, но Николас не поверит без улик… найдите доказательства вины Чана… он хотел вернуть себе самого умелого сына, подчинить его, сделать верным псом, и ему удалось… Николас поверил в коварство Тибета, а отца не подозревает до сих пор… Откройте ему глаза на правду, и он сам убьёт отца.
– Мы вместе откроем ему глаза, Энди, вместе! – чувствуя подступающие слёзы, шмыгнула носом Дами. Энди перестал говорить о деле и снова улыбнулся.
– Ну-ну, дорогая жена. Перестань. – Медсестра вернулась, взявшись за каталку.
– Вы готовы?
– Одну минуту, - сказал ей Энди и посмотрел на Дами. – Спасибо за счастье в моей жизни, любимая жена.
Едва сдерживая слёзы, она наклонилась к нему и поцеловала в губы, не желая отпускать, но его состояние демонстрировало неоспоримо, как скоро требуется медицинское вмешательство. И господина Лау увезли в операционную. Дами опустилась на корточки, здесь же, посредине коридора, уткнувшись лбом в колени и стараясь не плакать. Дзи-си убил семью собственного сына… найти улики… это всё не смогло задержаться сейчас в голове Дами, всё, о чём она думала – это об Энди и том, что он должен поправиться и доехать до дома, чтобы они воссоединились, отрешились от этого ужасного мира и воспитывали бы спокойно Эндимиона.