Империя. Тихоокеанская война
Шрифт:
– Ну, не знаю. Ты должна лучше знать итальянцев, чем я. И ты же понимаешь, что большинство из прибывших в итоге станут русскими и назад уже не вернутся? В конце концов, та сама стала русской. Почему?
Усмешка.
– Хотя бы потому, что я вышла замуж за русского императора. Но и это аргумент так себе. Я вполне понимаю Мафи, ведь у неё была перспектива замужества за болгарским царём, но вот та же Ива? Ладно, перспектива замужества за сына русского императора и будущего великого князя Сунгарии – это интересная перспектива. Но даже и без всего этого Джанну не загонишь назад в Италию! Когда с ней трудно, я грожу ей возвратом домой, и она тут же сдает назад в своих претензиях на жизнь в России. Почему
Маша помолчала. Наконец она произнесла задумчиво:
– Парадокс в том, что Россия, давая всем свою защиту, покровительство и возможности, одновременно фактически высасывает все живые соки из тех же Италии и Франции. Всё больше активных людей стремятся в Единство. Ты сам знаешь статистику – Россия по количеству иммигрантов уже обогнала Соединенные Штаты. Причем в Америку едут всё больше бедняки в поисках лучшей жизни, а в Россию как раз те, кто чего-то в жизни стоит и верит в то, что его знания, опыт, хватка и прочее найдут своё применение в новой жизни. В Единство переносят своё производство тысячи фирм! И если на Францию мне наплевать, то вот вопрос с Италией и её перспективами, как ты понимаешь, не даёт мне покоя.
Огонь трещал в камине дровами. Я лишь вздохнул, отвечая:
– Не знаю, что и сказать, счастье моё. В моей истории мегаполисы буквально вытягивали соки из всей округи. Та же Москва моего времени по факту заставляла хиреть города и деревни в радиусе сотни, а то и двух сотен километров вокруг себя. Зачем работать где-нибудь в Твери, Туле или Владимире, если можно податься в Москву или ездить в столицу ежедневно на работу и зарабатывать в разы больше? И ладно еще областные центры, там ещё так-сяк, а более мелкие населённые пункты? Там же просто был кошмар! Сколько я ездил и сколько видел такого, что приличествовало бы скорее какому-то потерянному времени, чем комфортным годам третьего тысячелетия! Разруха, разруха, разруха – и это в сотне-двух километров от Москвы! Так что подозреваю, что Единство стало и станет в дальнейшем таким же магнитом, такой же точкой притяжения всех и вся, как была Москва моего времени. Могу тебя успокоить лишь тем, что в моей истории итальянцев из Италии уезжало точно не больше, чем уезжает сейчас, просто все они ехали в Америку, а власти в Риме лишь стимулировали и всячески подталкивали этот процесс, желая уменьшить количество голодных ртов в непростой экономической ситуации. Но ничего, Италия выдержала и в третьем тысячелетии была отнюдь не на последнем месте в Европе.
Но жена упрямо спросила вновь:
– Но почему они не хотят переселяться в новые итальянские колонии?
– Не знаю, опять же. Возможно, что они не видят принципиальной разницы между старой Италией и новой. В конце концов, ты и сама в полной мере причастна к этой ситуации. Ты и твои сёстры явили итальянцам пример того, как можно изменить жизнь, покинув Италию. Ты олицетворяешь для бывших твоих соотечественников ту новую жизнь, о которой они мечтают. Перемены. Ветер грядущего. Всякие женские права и возможности. Я могу тут сказать сотни умных слов, но ты понимаешь о чём я, так что обойдёмся без этого глупого пафоса. Но множество общественных движений и течений, типа тех же суфражисток, считают Единство локомотивом будущего, тем образцом, к которому нужно стремиться. Неудивительно, что находится немало людей, которые не хотят ждать перемен у себя на родине и устремляются в поисках лучшей новой жизни туда, где, по их мнению, всё это или уже воплощено в реальность, или уже близко к этому. Потому и едут. Тут ничего нового, так было всегда. В ту же Америку веками ехали именно поэтому. Едут и к нам. Так что… – Я развел руками. – Такова се
Вздох.
– Это я всё знаю и понимаю. Я не наивная школьница. Но пытаюсь понять – почему итальянцы так и не превратились в имперскую нацию? Почему вся напыщенная Римская имперскость – это лишь пустая пафосная декорация? Насколько я помню твои рассказы, при том же Муссолини было ничем принципиально не лучше. Много пафоса, но всё это вызывало лишь снисходительную иронию и вечные военные катастрофы. Даже Эфиопию не смогли победить.
– И к какому выводу ты приходишь, если не секрет?
Императрица помолчала. Затем проговорила нехотя:
– Италия не состоялась. Итальянцы – это воплощение Джанны.
Слегка опешив от такой параллели, уточняю:
– Не понял. Чем итальянцы похожи на твою сестру и почему именно на неё?
Бывшая принцесса Иоланда Савойская пожала плечами.
– Я покинула Италию, выйдя за тебя замуж. Мафи покинула Италию, выйдя замуж за Бориса Болгарского. Тут всё понятно. Джанна же просто сбежала из Италии и наотрез отказывается туда возвращаться. Говорит, что настоящая жизнь в России, а в Риме тоска смертная и делать ей там совершенно нечего. Да так, что воспринимает мои угрозы отправить её домой в совершеннейшие штыки, соглашаясь на любые уступки, лишь бы я её не отправила к папочке и мамочке. И тут вопрос не только в перспективе стать здесь – великой княгиней Сунгарийской. Она в принципе не хочет назад в Италию. Уверена, что так рассуждают многие из уехавших. Равно как и тех, кто ещё не уехал.
Помолчав, Маша подвела итог:
– Думаю, что через полвека-век Италия, как и весь Новоримский Союз, просто растворится в Единстве.
ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ГДЕ-ТО В ОКРЕСТНОСТЯХ ФУДЗИЯМЫ. 25 декабря 1921 года
Сегодня у Ольги было настоящее Рождество. Ей даже доставили презент от принца Ямасины Такэхико из линии Ямасина – настоящую роскошную ель и целых два ящика ёлочных украшений. Служители помогли ей поставить хвойное дерево, но украшать ёлку она им не разрешила, предпочтя делать это самой.
И вот теперь у неё есть настоящие подарки – целых четыре письма из России. Первое – от мужа, второе от сына, третье от императора, а четвертое, как это не удивительно, было от императрицы, и писано оно Марией собственноручно. Письмо не было слишком личным, но помимо краткого отчёта о присмотре за сыновьями Ольги содержало и несколько не совсем дежурных фраз поддержки. Что ж, Мария не забыла свою статс-даму и, невзирая на достаточно непростые отношения между ними, всё же написала ей письмо с личными поздравлениями с Рождеством.
Письмо от мужа было наполнено словами любви и имело в комплекте фотографию генерала маркиза Берголо с их маленьким сыном на руках. Ольга Кирилловна трижды перечитала письмо и, поцеловав, бережно поставила фотографию на свой стол.
Старший сын явно не знал, что писать, и помимо общих поздравлений с наступающим Рождеством письмо содержало в основном повествования об его учёбе в Звёздном лицее, об очередной поездке в Константинополь, о походе с Ивой и Гошей в планетарий и о предстоящем Рождественском приёме на ёлке у отца.
Ольга усмехнулась. Сын окончательно свыкся и смирился с тем, что его отец – император Единства, и совершенно перестал как-то комплексовать по этому поводу, принимая этот факт как должное.
Ну и последним Ольга прочитала письмо от САМОГО. Письмо было достаточно тёплым и личным, но ровно до допустимого приличиями предела. Слова поддержки, уверения в том, что делается всё возможное для её скорейшего освобождения, что с сыновьями и мужем всё в полном порядке, пожелания здоровья и терпения, и много другого разного, что пишут обычно в такого рода письмах.