Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи

Мазин Александр Владимирович

Главным препятствием к проведению «морской» операции был отказ боранов предоставить плавсредства. Главной причиной их отказа было присутствие римского военного флота в территориальных водах намеченного к набегу района. Значит, задача номер один – римский флот от данных берегов удалить. И единственный способ это сделать – слить противнику грамотно составленную дезинформацию. Коршунов уже продумал, как это можно сделать. Дело было за малым: уговорить Анастасию. Но это оказалось не так легко…

Если пользоваться терминологией времени Коршунова, Анастасия до встречи с ним была агентом Рима. Хотя нет, агентом Рима был Стайна. Настя была доверенным лицом некоего Марка Аврелия, легата, занимавшего должность

«начальника разведки» при наместнике Нижней Мезии. Анастасия была шпионом, «шифровальщиком» и контролером отправляемой информации – в одном лице. Механизм передачи сообщений был прост: либо через доверенных лиц Стайны, либо через контактирующих (не бесплатно, разумеется) с римлянами герулов. На герульские земли римляне захаживали регулярно, а с племенами, проживавшими на «варварском» берегу Дуная-Данубия, у имперских торговцев был налажен чуть ли не постоянный товарообмен. Исходя из того, что говорила Настя, а также в результате простого логического анализа можно было предположить, что римский купец и римский шпион – синонимы. Впрочем, варвары об этом тоже догадывались, но в большинстве своем не понимали настоящей цены информации. Отчасти потому, что информация в здешних условиях передвигалась медленно и частенько запаздывала, отчасти потому, что большинство варварских племен жило сегодняшним днем. В крайнем случае – завтрашним. Решения о набегах принимались спонтанно, время и цель также выбирались скорее по наитию, чем по расчету. В походы ходили обычно осенью, когда урожай собран (и у противника в том числе). Или зимой, когда все равно делать нечего, а реки легко форсируются по льду. Решение о походе принимал обычно рикс, и подходил он к этому делу не стратегически, а оперативно-тактически. Стратегическими вопросами (например, переселением всего племени в более уютные места) занимались старейшины. Используя, впрочем, и разведданные, полученные во время тактических набегов.

Были, разумеется, и исключения. К ним относился «римский опыт» «начальника герульской разведки» скулди или «большой поход», затеянный Одохаром не только ради добычи, но и ради повышения собственного авторитета. Как и следовало ожидать, римский «агент влияния» «мирный» вождь Стайна не только вовремя проинформировал империю об опасности, но и приложил все силы, чтобы «экономическими методами» свести эту опасность к минимуму. Если бы Коршунов (при деятельной поддержке «фракции войны», разумеется) не вывел «мирного» вождя на чистую воду, вместо «большого похода» получился бы пшик. Или кровавая подстава.

Теперь же у гревтунгов (к коим нынче относился и Аласейа большая вода) появилась возможность дезинформировать противника.

Сделать «двойного» агента из Стайны было невозможно. Да это и не требовалось. Донесения для неграмотного гота составляла Анастасия. С тем же успехом она могла писать и под диктовку Коршунова. То, что тот посчитал бы нужным надиктовать.

Но Алексей проявил осторожность. И донесений типа «похода не будет, спите спокойно, дорогие римляне» засылать не стал. Слишком резкое изменение «курса» выглядело бы подозрительно. Наверняка у римлян имелись и другие шпионы, а скрыть передвижение войска в несколько тысяч человек по открытой местности невозможно. Поэтому Коршунов, не желая подрывать доверие к «двойному агенту», продолжал сливать противнику достоверную (ну, может, чуть-чуть подправленную) информацию и ждал ситуации, когда запущенная деза сможет радикально изменить расклад сил. Ждал – и дождался. И столкнулся с тем, что его подруга и наложница, безропотно составлявшая правдивые донесения, вовсе не хочет подставлять свою родину под удар.

Они сидели внутри шатра. Кожаный полог был откинут, и ночной воздух втекал внутрь, принося запах дыма и тины от заросшей ряской речки.

– Мне нужно, чтобы ты это сделала, – сказал Коршунов. – Мы должны их напугать. Чтобы триремы ушли от этих берегов к устью Данубия. Напиши им, что мы разбили аланов, что наше войско

еще более увеличилось, потому что к нему присоединились гепиды. Они должны испугаться и увести флот. Вот тогда мы проскользнем вдоль берегов и ударим – внезапно, стремительно…

– Алексий… – В черных глазах женщины посверкивало пламя лампадки. Смуглое прекрасное лицо. Только губы искривлены… словно от боли. – Алексий, зачем это тебе?

– Что именно?

– Этот набег. Варвары хотят воевать с варварами – и пусть. Зачем тебе вести их на землю Рима?

– Надо! – Алексей взял ее руку в свои жесткие ладони, после нескольких месяцев непрерывных упражнений с оружием покрытые твердыми валиками мозолей. – Мне это очень нужно, радость моя! Потому что я не собираюсь вечно скитаться по этим степям и драться из-за дюжины мешков с зерном. Я хочу туда! – Он махнул рукой в сторону юга. – Я хочу добраться до твоей империи и обосноваться в ней.

– С помощью варваров?

– Почему бы и нет? Они – мои друзья. Учти, я ведь тоже варвар – совсем не знаю латыни! – Алексей засмеялся, но Анастасия даже не улыбнулась.

– Если ты хочешь жить на земле Рима, совсем не обязательно врываться туда силой. Я могу тебе помочь…

Коршунов покачал головой.

– Я не хочу быть просителем, – произнес он с легкой надменностью. – Тем более я не хочу, чтобы ты просила за меня.

– Почему? – В голосе женщины прозвучала обида. – Из-за того, что я делила ложе с…

– Молчи! – Алексей коснулся пальцами ее губ. – Мне плевать, с кем ты была до меня! Но я хочу сам добиться того, что мне надо. И я хочу увидеть собственными глазами, что есть ваша Римская империя.

– Приезжай мирно. Приезжай торговцем. Со мной тебя пропустят через границу. Я…

– Настя! Думай, что говоришь! Да, через границу меня, может, и пропустят. А как я доберусь до этой самой границы? Через земли всех этих аланов и гепидов? Да еще с товарами! Да еще с такой красавицей, как ты! Ты что, не понимаешь, что первый же занюханный рикс с дюжиной дружинников прикончит меня? Эти варвары, о которых ты говоришь так пренебрежительно, моя настоящая сила! Вдобавок это мои друзья! Ты не должна относиться к ним с презрением! Хотя бы ради меня… – В голосе Коршунова прозвучали просительные нотки: он ведь действительно любил эту женщину.

– Я не презираю их, – негромко проговорила Анастасия. – Я их боюсь. Алексий, ты не знаешь варваров, то есть ты знаешь их такими, какие они у себя дома.

– Да, – согласился Коршунов. – Они довольно жестоки… – начал Алексей, не понимая, к чему она клонит.

– Нет! – перебила его женщина. – Ты ошибаешься!

– Разумеется, – желчно произнес Коршунов. – Они очень добрые. Мне, конечно, пригрезилось, как добряки Стайна с Одохаром решили тебя убить!

– Нет, не пригрезилось. Но, Алексий… – она взяла его за руку. – Пойми: таков их обычай! Я не осуждаю ни Стайну, ни Одохара. Мир в народе дороже жизни наложницы! Ты не прав! У себя дома эти скифы умеренны и справедливы, потому что живут по законам и обычаям дома. Но, Алексей, ты не знаешь, что такое варвары на земле Рима. Это – совсем другое. Потому что там они живут по закону войны. Я никогда не согласилась бы стать наложницей варвара, если бы не видела, что остается после их набегов. Что такое несчастье маленькой женщины в сравнении с этой бедой!

В ее голосе было столько горечи, что Алексей привлек ее к себе, погладил по голове, нежно, как ребенка.

– Ты сделала это ради Рима… – произнес он. – Я понимаю. Я тоже люблю свою родину…

И ощутил внезапный укол тоски. Его родина… увидит ли он ее когда-нибудь…

– Нет! – Анастасия качнула черноволосой головкой, отстранилась. – Я не люблю Рим. Моя родина – не Италия. Я эллинка. Я родилась в Антиохии. Германцы никогда не придут туда. Я не люблю римскую империю, Алексий. Но не обязательно любить своего повелителя, чтобы понимать его величие. Стыдно хулить грубость легионеров тем, кто живет за щитами легионов.