Имперские войны
Шрифт:
Все равно мы платим слишком дорого, подумал Юлий.
Воюем всего ничего, а уже такие потери. Что же дальше-то будет?
– Второй эшелон вышел из боя и движется к точке сбора, – доложил адмирал Круз.
– Противник продолжает тормозить?
– Они уже почти остановились, сир. Как вы и предсказывали. – Круз, видимо, посчитал, что немного лести императору в этой ситуации не помешает. – Начинают формировать группы.
Если они не дураки, то сейчас должны встать плотнее, подумал Юлий. Так плотно, чтобы между членами одной, группы крейсер не пролетел. А зазоры между группами они должны оставить
Остается только надеяться, что и они не дураки.
«Лорд Корвин» пошел в бой с сильно усеченным экипажем. Ему не требовались ни десантники, ни вспомогательный персонал, вроде стюардов, коков и докторов. Ввиду предполагаемой скоротечности боя корабль остался без второго комплекта пилотов и оружейников. Имели место только Клозе – капитан и первый пилот в одном лице, Дойл – главный бомбардир, еще тридцать пять бомбардиров калибром поменьше, запасной пилот Стотлмайер, который должен был вступить в дело, если бы посреди сражения Клозе хватил инфаркт, и бригада техников на тот случай, если в корабль попадут, но не фатально и повреждения можно будет исправить своими силами.
Тяжелее всего, по мнению Клозе, должно было прийтись техникам и Стотлмайеру, которым в течение боя было абсолютно нечего делать. Насчет техников он почти угадал. Они как раз пробрались в соседний с двигательным отсек, чтобы залатать пробоину, когда, опровергая законы баллистики, в то же место угодил второй снаряд, и вопрос с занятостью технического персонала был снят с повестки дня в связи с отсутствием такового.
Помимо этого прискорбного инцидента, экипаж не досчитался двенадцати стрелков, выбитых вместе с их боевыми постами.
В корпусе имелось несколько пробоин, но эти участки уже были отсечены от общего объема корабля, что не сказалось на способности крейсера летать. Стрелять было нечем, но и незачем. Боя в ближайшее время не планировалось.
Все это Дойл доложил Клозе уже через полчаса после того, как провел перекличку.
– Связи нет, – добавил бомбардир, и Клозе испытал острое ощущение дежавю.
– Теперь я тебя порадую, – сказал барон. – Поврежден контур охлаждения двигателей. Аварийный контур работает, но не слишком хорошо. То есть прыгать мы можем, но после каждого прыжка придется останавливаться и на несколько часов выключать реакторы, чтобы они не взорвались. Иными словами, путь назад будет долгим и скучным. Сходи и сразу предупреди экипаж, что в холодильник я больше не лягу, а если среди них есть сумасшедшие, то пусть стреляются сами.
– Не понял, – сказал Дойл. – Вот все понял, и про контур охлаждения, и про «долго и скучно» понял, а последнюю фразу – нет.
– Не обращай внимания, это у меня нервное, – сказал Клозе и хихикнул. Хорошо хоть с воздухом, водой и питанием перебоев нет. А то совпадение с окончанием рейда «Одиссея» было бы полным.
Нет, все столкновения с таргами похожи друг на друга. И антенны гиперсвязи в них страдают первыми. Надо будет в следующий раз запасную с собой взять.
– В общем, пойди обрадуй народ, – сказал Клозе. – Первый прыжок совершим часа через три, так что времени на уборку помещений
– А сам не хочешь пойти и с народом пообщаться? – поинтересовался Дойл. – На правах командира, так сказать?
– У меня от нервов ходилка отказала, – сообщил ему Клозе. – Доживешь до моих лет, поймешь.
Глава 5
Винсент Коллоджерро поступил на службу в УИБ по идейным соображениям. Молодому Винсенту очень нравилась идея о принадлежности к самой внушительной специальной службе современности. Ему нравилось чувствовать себя причастным к чему-то значительному. И ему очень нравилось, когда аристократы, с которыми он сталкивался по долгу службы, начинали бледнеть и дрожать перед ним, простолюдином, стоило ему только продемонстрировать им свой значок.
Со временем Винсент поумнел и перестал делить людей на аристократов и простолюдинов. Некоторые его коллеги делили людей на своих и врагов, но до этого он еще не докатился.
Теперь его больше всего интересовал профессионализм.
Винсент не мог терпеть дилетантов в любом их проявлении. Если ты взялся за какое-то дело, считал он, мало делать его хорошо. Надо делать его отлично.
Поэтому к своей новой должности он отнесся очень серьезно, император почтил его большим доверием, и он должен был это доверие оправдать, при этом не забывая, что УИБ служит не конкретному человеку с короной на голове, а всей Империи в целом.
И тут у Винсента возник конфликт интересов.
Многим обывателям кажется, что УИБ постоянно имеет дело со зловещими загадками и таинственными заговорами. Винсент из первых рук знал, что это не так. В заговорах никогда не было ничего зловещего, а загадки на поверку оказывались так себе. Разгадывать их было, большей частью, просто противно.
Взять хотя бы ту историю с крейсером на Сахаре, по ходу развития которой Винсент и познакомился с будущим императором. На первый взгляд загадка. А на второй – банальность.
Что может быть загадочного или таинственного в обычном предательстве? В измене тоже ничего зловещего нет. Измена, она измена и есть. Любимая игра, которой человечество предавалось с самого начала своего существования.
Загадок Винсент не любил. Терпеть их не мог, поэтому старался найти ответ как можно быстрее.
Но загадка, с которой он столкнулся сейчас, быстронаходимого ответа не имела.
Чтобы сделать сбою работу отлично, Винсент должен был обнаружить, в чем прокололся его предшественник, генерал Краснов. Раскрыть заговор и изобличить убийц предыдущего императора. Без этого он не мог чувствовать себя профессионалом.
Главная сложность заключалась в том, что в деле наличествовало слишком много подозреваемых. И еще кое в чем.
Винсент был хорошим следователем. Он знал, как следует раскрывать преступления.
Расследование преступлений на высшем уровне принципиально отличается от расследования обычной бытовухи.
Когда ты имеешь дело с примитивным убийством, ограблением или похищением, тебе достаточно только тщательно исследовать улики, опросить свидетелей, изучить алиби и понять, кто это сделал. А уж потом ты легко можешь ответить на вопросы «зачем?» и «как?».